Белые вороны. Роман. Михаил Садовский
кару…
– Действительно… странные русские, я никогда не слыхал такого…
– Не слыхали? Посмотрите вокруг или в коридоре вашей клиники – сколько чёрных вокруг…
– Это другое… рабы во все эпохи были, даже в самой просвещённой и благополучной Греции… Вот оно что… – он будто сменил маску, – приговора никакого не будет, этот воротник снимут с вашей шеи через две недели, и живите свободно безо всякой подозрительной мысли о болезни, а мы с вами встретимся через месяц, а если вам надо будет или захотите – телефон у вас есть… Мы сделали всё, что доступно современной технологии в медицине… Нигде в мире вы не найдёте другого, и в этой стране тоже… есть готовые методики, которые совершенствуются и доводятся до каждого специалиста, и, пожалуйста, не сомневайтесь… всё меньше и меньше творчества остаётся хирургу, его интуиции и решительности. Вы не сосчитали, сколько людей работало рядом со мной?.. И мне не дано права отступать от разработанной технологии. Да, все эти провода, опутавшие вас, и все эти приборы, стоявшие чуть в стороне и следившие за мной, за вами, вашими ниточками-нервами, которые опутала опухоль, не дали бы мне возможности рыпнуться и сделать что-то по своему усмотрению… Сотая доля миллиметра – и беда… это же нервы – командные провода нашего тела… нельзя их сбивать с толку! Господь каждому человеку дал столько этих проводочков, что ими можно несколько раз обтянуть Землю! Каждому! И ни одного лишнего миллиметра…
А имя всё равно не случайно, хоть его придумал ваш отец! Имя, данное с рождения, так соответствует этому человеку, или наоборот: человек своему имени… Не делайте резких движений, когда ходите, в машине, ночью… спите без воротника и не переохлаждайтесь, и ещё хотел поблагодарить вас за терпение – вы же помните, какая метель была…
«В самом деле, здесь всё самое! Не только обыкновенная метель, но и гордость за неё».
Время утекало теперь, как тающий снег, а таял он очень медленно даже на ярком и уже горячем солнце. Он был самостоятельным и не поддавался. Если бы он мог мыслить, то сообразил бы, что пора, но он слишком бел, чист, независим и самостоятелен – вот вытекает тоненький ручеёк из-под сугроба, и этого достаточно, чтобы люди думали, что зима закончилась и пришла долгожданная пора. Скоро расцветут магнолии и удивят своей откровенной открытостью и даже бесстыдством, неодолимый их запах будет возбуждать, как запах горячего женского тела, ждущего слияния с другим, но вдруг сугробный холод ранним утром пахнёт на эти доверившиеся чувствам цветы, и они почернеют к полдню, свернут и сбросят чёрные лепестки на него, на белый сугроб, и он будет ещё дольше радоваться, покрытый тёплыми чёрными осколками несостоявшейся чьей-то встречи…
Неожиданный звонок доктора встревожил её и заставил невольно напрячься.
– Что-то случилось?
– Нет, не волнуйтесь! Мне надо увидеть вас, и, пожалуйста, вызовите перевозку только в один конец… дальше я повезу вас сам…
– Что значит «повезу»? – её голос звучал очень напряжённо и неуверенно…
– Я же