.
будто у меня сейчас случится инфаркт. Зина покачала головой. Я постаралась побледнеть и даже слегка пошатнулась.
– У тебя случайно корвалола не найдется?
– Ты в прошлый визит весь вылакала, – Зина смахнула со стола крошки и нехотя поднялась со стула. – Пошли к шкафам. Хотя чует мое сердце: добром это не кончится.
Через полчаса мне были пожертвованы: красный сарафан, две желтые юбки, цветастая шаль, голубая кофта с фиолетовыми рюшами и ярко-оранжевая футболка с зеленой надписью. Сочеталось всё это плохо, но придираться было глупо.
– Еще мне нужна обувь! – напомнила я, и подруга нехотя выудила из шкафа две пары босоножек на каблуках.
– Зин, ты перегрелась? Куда такие каблучищи в нашем возрасте?
– Других нет, – отрезала подруга, а потом вручила мне еще пару алых бус и массивный разноцветный браслет. – Держи. А то как бедная родственница.
– Я такого не ношу, – поморщилась я, и Зинино лицо моментально потемнело. – Впрочем, ладно. Давай, что уж…
Ночью я почти не спала: собирала чемоданы и бегала по окрестным круглосуточным аптекам. В поездку ведь столько всего нужно: и смекту, и парацетамол, и зелёнку с лейкопластырем! К утру я была без сил. Даже завтрак готовить не хотелось. Пока все спали, я заказала пиццу и затолкала ее в духовку.
В половине девятого на кухню влетела Татьяна.
– Мы едем на море! Мы едем на море! А-а-а!
Она подскакивала и кружилась, то и дело налетая на шкафчики и буфет. Посуда внутри них угрожающе звякала, а стоящий на разделочном столе чайник слегка подпрыгивал.
– Танька, хватит орать, – взмолился Никита, заходя в кухню следом за дочерью. – Возможно, наши соседи еще спят.
– Точно! – воскликнула Таня и зажала рот рукой.
Несколько секунд она стояла посреди кухни с мученическим видом, а потом чуть взвизгнула.
– Детка, держи себя в руках, – попросила я, бросаясь накрывать на стол.
– Не могу! – забормотала Танька виновато. – Не могу больше! – Она заметалась по кухне, а потом, не найдя ничего лучше, выскочила на балкон и заорала на всю улицу: – Я еду на море! С папкой – на море!
– Какой ужас! – вздохнул Никита, не отрывая взгляда от айфона. – Надеюсь, вы положили нам успокаивающий чай?
– Для Танюши?
– Нет, конечно. Для меня.
Я подбоченилась.
– Зачем тебе чай? Лучше утром и вечером принимай по стакану вина. Нервы будут как канаты.
В коридоре послышалось шлепанье босых ног. Мы с Никитой повернулись к дверям. На пороге появился Сёма и чуть сощурился от яркого солнца, заливающего кухню.
– Выспался, родной? – Я с гордым видом выудила из духовки пиццу и стала нарезать ее на куски.
– Нет, – буркнул Сёма, крепко-крепко прижимая к себе любимого медведя. – Я очень плохо спал. Соседский кот опять всю ночь клацал когтями, а от простыни воняло порошком.
– Наверное, ты просто переволновался, – предположил Никита, отодвигая для сына стул.
Сёма закатил глаза.
– Вот только не надо тут лекций по психологии.