.
КЖИ полковника Владимира Петрова:
«Цель военного журналиста – не публикация „бомбы“ в оппозиционной прессе, а решение проблемы. Петр Николаевич нарушает не только этические, но и служебные нормы поведения. При повторении подобного контракт с ним продлен не будет».
С этим мнением, надо полагать, согласен и сам начальник КЖИ полковник Александра Калиниченко: «Если редактор не публикует Ваши материалы? Он за все отвечает. Его накажут, выгонят с очереди на квартиру. Не надо заниматься подставой нас! Надо сочетаться с нашими корпоративными интересами!
А еще мой начальник сурово меня спросил:
– Зачем говорить гражданской тете Маше, что тыловик Сидоров – негодяй? Зачем ей это? Я что-то не пойму!
А я, господин полковник, что-то не пойму, зачем и для кого в Конституции записано: «Каждому гарантируется свобода мысли и слова… Каждый имеет право свободно искать, получать, передавать, производить и распространять информацию любым законным способом».
Кроме того, любая «тетя Маша» налоги платит – из своего тощего кошелька – на содержание всех силовых структур. И просто обязана знать, насколько хорошо отрабатывают ее деньги эта охрана. И насколько хороши в армии условия службы ее родного сына.
Непонятно только, почему эти очевидные аксиомы не для всех очевидны. Тем более, что военный корреспондент даже в силу своих служебных обязанностей должен (цитирую):
«Смело вскрывать недостатки в стиле и методах работы отдельных командиров, отрицательно влияющие на результаты службы. Добиваться, чтобы критика… помогала искоренению недостатков».
Кроме того, наша обязанность «постоянно и объективно информировать на страницах газеты „Граница России“ как военнослужащих, так и гражданское население страны… по проблемам охраны и защиты ее рубежей».
Казалось бы, редактор должен рвать и метать если корреспондент не выполняет эти обязанности. А у нас получается, что очевидное становится невероятным!
Это тем более странно, что руководство погранслужбы требует от военной прессы не ура-патриотических, а критических, проблемных материалов. Об этом нам сказали в январе 2003 года на сборах в Москве. Причем меня (к моему удивлению) называли единственным, кто это требование выполняет – профессионально и смело.
И что же другие журналисты? Когда я их спрашивал, начнут ли они смело вскрывать недостатки, они крутили пальцем у виска:
– Мы что, сумасшедшие? Флюгер развернется, а мы останемся без квартир, льгот и всего прочего. Зачем высовываться?
Приехав назад, в Ставрополь, я решил провести исследование на тему: «Может ли быть свободным военный журналист». И первым делом обратился к своему коллеге, редактору «окружной» газеты «На рубежах Родины» подполковнику Эдуарду Рагимову. Его ответ в общем-то был прогнозируем:
– Мы все от кого-то зависим. Если я чем-то недоволен, то могу сказать об этом на кухне.