Покер в теплой компании. Пьеса в 4-х действиях. Иван Иван-Чаев
о р ь (явно поддерживая Степаныча). При Ельцине да, вот где развал-то был настоящий. И что-то ни один либерал тогда не возмутился. А сейчас в Ёбурге вон вообще Ельцин-центр отгрохали, так там все «лихие девяностые» так подаются – как самый лучший период в истории России.
В и т а л и к. Ну да, точно.
А р к а д и й (на Виталика). Ты то, что ещё им подвякиваешь, молодой? Ещё увидите, куда ваш Царь страну заведет, вспомните мои слова.
В и т а л и к (немного обиженно). Чего это сразу – мой? Ничего он не мой, я вообще последнее время за Жириновского голосую!
И г о р ь. Да уж, Жириновский – это прям «оппозиция»!
А р к а д и й (воодушевленно). Вот-вот, тот же запутинский подпевала!
С т е п а н ы ч. Товарищи, предлагаю ещё по одной, и продолжим игру.
В с е. И то дело, ну ее, эту политику, за нас, пухленьких! За «Пантеру Голд»!
Друзья выпивают, закусывают и снова продолжают играть. После значительного времени ситуация несколько меняется. Степаныч остается при большом выигрыше, Игорь примерно на том же уровне. Виталик пока проигрывает, а вот Аркадий значительно улучшил свое положение – гора его фишек явно вторая по объему после Степаныча. Видно, что друзья уже немного опьянели и разговор идет более живо.
С т е п а н ы ч. Экскьюз ми, джентельмены. Я на секунду к соседке зайду – она Надюшке обещала какую-то заправку по суперрецепту передать. Я одна нога здесь, другая … (уходит).
Аракадий (вслед Степанычу). Эх, Григорий Степаныч, классный мужик. Но уж слишком со своей Надюшкой носится. Прям как с писаной торбой. То в Приморск возит за две сотни километров за шмотками, то ещё какие капризы исполняет.
В и т а л и к. Да хоть сюда иногда выбирается – и то хорошо.
И г о р ь. Так понятно же всё. Надюшка от своих деток внуков заждалась, вот и мордует её. А как только внуки появятся, так сразу совсем другие дела образуются.
А р к а д и й. Ну, для Степаныча жизнь легче не станет, уж поверьте.
С т е п а н ы ч (заходя в дом с банкой). Ну, вот и я! Аркаш, а помнишь, мы, когда в «Пантере» работали, из экспедиции за водкой ночью рванули?
А р к а д и й (с чувством). Да уж, такое забудешь!
С т е п а н ы ч. И главное, сколько гнали вездеход до поселка, потом ломились к той тётке в хату, ну к той, что продавала, помнишь? А потом ещё назад сколько ехали. А приехали в лагерь, и уже пить расхотелось.
И г о р ь. Ага, и вас потом за такой демарш, точнее – выходку, по разным отрядам развели? Помню, помню!
В и т а л и к. А помните, как Василич тогда к нам в лагерь приходил?
А р к а д и й. Это какой Василич? Селиванов?
С т е п а н ы ч. Да, Селиванов. Он сейчас, говорят в Москве, в большом тресте. Ох, и бабник, знатный ходок по этой части!
И г о р ь. Эт точно. Это тогда было, когда два отряда «Пантеры» стояли довольно близко друг от друга?
В и т а л и к. Ну, да, в паре километров. В наш отряд тогда двух студенток молодых прислали по договору с местным ВУЗом. Ну, а Василич в другом лагере это пронюхал. Я вечером в палатке сижу,