Сон разума. Андрей Третьяков
нас нет лампочек над дверьми, – ответила девушка. – У нас лампы дневного освещения под потолком. И свет везде горел, когда мы пришли.
– Но как же…
Я помассировал виски и потер пальцами глаза. Я ведь только что видел, что света в коридоре практически не было. Он горел лишь над одной дверью. Что же за черт?
Я вновь взглянул в глазок, но на этот раз не увидел ничего. Сплошная чернота.
– Черт, – прошипел я.
– Что?
– Кто-то закрыл глазок.
Общий вздох за спиной оповестил меня о том, что все, так же как и я надеялись, что кто бы там ни был, он уже ушел. И будь то хоть местный алкаш, у которого горят трубы, хоть покойник из подвала, но больше он нас не потревожит.
– Хотя, – прошептал я, присматриваясь.
– Хотя что?
Чернота не была абсолютной. Я видел два светлых пятна по бокам, которые стали расти, все увеличиваясь в размерах. Просветы, понял я. Это просветы, сквозь которые угадываются очертания подъезда. Но что же тогда это?
Я прижался к двери сильнее. Просветы еще чуть увеличились, и я заметил странные блики на черноте. Она обладала объемом. И она отдалялась. Я смотрел до тех пор, пока не понял. Это был глаз. И он смотрел на меня. Глаз и сморщенное лицо.
Я рванул от двери, и спина не ощутила ожидаемого препятствия. Оглянувшись, я застал коридор пустым. Мои друзья куда-то пропали.
4
Я впервые ощутил странное состояние сознания, когда головокружение в прямом смысле меняет пол с потолком местами. Я почувствовал, как земля уходит из-под ног. Своими глазами видел, как вращается комната, как отдаляется пол, уползая вверх по стене, и как приближается ко мне потолок, ослепляя светом одиноко висящей люстры. Меня замутило, и я потерял равновесие. Удар пришелся в область виска и звон в голове на долю секунды лишил меня сознания.
Когда я очнулся, мое тело все еще продолжало падение: плечо скатилось по стене и я осел вниз, откинувшись на спину. Коридор все еще вращался, то по часовой, то против часовой стрелке, словно не решив в какую же из сторон ему двигаться. Однако головокружение было единственным следствием пережитого ужаса: звон стих, как только я коснулся задним местом пола и сознание прояснилось.
– Черт, – прошептал я, пытаясь подняться на ноги. – Твою мать, срань господня, чтоб вас всех.
Я торопился. Не разбирал, за что хватаюсь. Одежда летела с вешалки на пол, падала мне под ноги, оплетала ступни. Я не замечал этого, старался лишь как можно быстрее убраться от двери подальше. Я слышал, как там кто-то дышит. Дышит тяжело, надрывно. Воздух с силой выталкиваемый из легких тугим потоком ударял в дверь, и могло сложиться мнение, что за нею притаился огромный бык.
Откинув ногой чей-то пуховик, я, спотыкаясь, поплелся по коридору, стараясь не шуметь и не налетать на тумбы и цветы в горшках. Голова еще кружилась, и меня слегка пошатывало, потому я стремился, во что бы то ни стало, как можно скорее добраться до ванной комнаты и умыться холодной водой. Ледяной водой. Она всегда мне помогала прийти в себя, проснуться от кошмара. Открыть кран,