Тайна чёрной розы. Надежда Нелидова
ткани. Искусственный ветер из-за кулис живописно раздует длинные девичьи волосы и складки вуалей. Будет фортепиано и виолончель, но ведущая партия – скрипка.
Мама родная! Люся думала увидеть полупустой зал, а тут в вестибюле не повернуться. Вот это да! Вешалки в гардеробной топорщатся сотнями шуб. Пахнет праздником: духами, дорогим табаком, терпкой мужской туалетной водой, нежной сыростью цветов в стеклянистых упаковках. Дамы пользуются редкой возможностью блеснуть вечерними туалетами (у кое-кого даже меха), поправляют перед зеркалами последние детали и штрихи.
Вот тебе и «телевизионные зомби», вот и якобы отсутствие интереса к классическому искусству. Свободного кресла не найти, гардеробщицы тащат стулья в проход.
…О, это невыразимое состояние, когда волны прекрасных флюид накатывают со сцены в зал – а зрители, как один, подались навстречу, глаза увлажнились и блестят, и летит ответный благодарный мощный посыл. Когда эти встречные волны сливаются, кажется, стены не выдержат их напора. Волны Красоты и Любви вырвутся, накроют, затопят нахохлившийся осенний город с его лужами, грязными машинками, с людьми, бегущими с опущенными лицами…
…Люся шла домой осторожно, стараясь не промочить ботики и «боясь расплескать в себе шампанское восторга» – где-то слышала эту фразу.
Дома разрывался телефон. Люсина знакомая (тоже пишет стихи) по таинственным причинам редко выходила в свет. Но каждый раз живо требовала подробного описания светских, культурно-массовых вечеров. Выпытывала, кто присутствовал, во что был одет, не упоминалось ли всуе её имя, как, собственно, прошло выступление.
Поделившись впечатлениями, Люся грустно вздохнула:
– Всё-таки музыка привлекательней стихов. Не зря её считают самым мощным гипнозом. Люди нуждаются в раздражителе, в громких красивых звуках, ярких красках. В зрелищах… Вспомни, на наших поэтических вечерах собирается от силы десяток домохозяек и студенток. Может, нам с тобой тоже задействовать музыкальное сопровождение, девушек?
– Но ведь и мы с тобой не Цветаева с Ахматовой, – тонко подколола подруга. Люся осторожно возразила:
– Но ведь и Леночка (пианистка) не Ойстрах и не Паганини. Хотя, конечно, играет изумительно.
Всё. Из контекста будут выдернуты именно эти слова. Известно: добрая весть ползёт черепахой, дурная несётся газелью. Назавтра полгорода в курсе Люсиных слов: «Ходила на концерт. Леночка явно не Ойстрах и не Паганини». И в довесок, что зритель шёл не на скрипку, а на полуголых девочек. На зрелища. И ведь не придерёшься. И правда, и одновременно ложь.
Отныне мама Леночки, встречая Люсю, переходит на другую сторону улицы…
Есть женщины, притягивающие и обожающие скандалы. Покричав и, возможно, даже выдрав у противниц клок волос, они прямо-таки на глазах расцветают, молодеют и хорошеют. То, что для них энергетическая подпитка – для Люси мука. По природе