Кая. Зов Пустоши. Ася Бриз
что так продолжалось около трех месяцев, кто-то говорил, что больше. Сам отец на мои вопросы отвечал односложным:
– Когда-нибудь потом мы с тобой поговорим на эту тему.
Его отряд попал в снежную песнь Пустоши. Не выжил никто, кроме моего отца. Но о том, что он остался в живых, тогда не знали.
Поговаривали, что в то время Анисия уже примеряла титул владычицы княжества. Но отец вернулся. Еле живой, поседевший, худой как щепка. Его нашли лежащим в снегу под воротами замка, прислуга даже не сразу узнала. Выздоравливал долго и тяжело, после того случая он навсегда остался немного хромым. А вот вторая часть истории покрыта плотной завесой тайны: ни нянечка, ни конюх, который помнит моего отца еще подростком, ни другая прислуга ничего не могут сказать. Лежал ли князь дома болел или ушел в поход – неясно. Сколько его не было, месяц, два? Всегда молчание в ответ.
Доподлинно известно, что в одну лунную ночь отец вошел в замок с новорожденным. Почти не раздеваясь, лишь сбросив оружие, он поспешил в храм, где перед ликами Богов признал меня своим ребенком.
То есть я была бастардом, но бастардом признанным.
Гнев Анисии был невероятным, думаю, она бы меня убила, но отец пригрозил жене плахой, если с ребенком что-то случится. Не случилось, берегли меня как зеницу ока.
А через год произошло еще одно чудо. Анисия забеременела и позже разрешилась мальчиком. Правда, мальчик был как-то поразительно похож исключительно на мать, но отец, несмотря на молву и тихие пересуды, тихие потому, что Анисию побаивались, все-таки признал сына. И даже оформил документы, назначив своим наследником Кассия, но в тех же документах и мне отходилось весьма внушительное приданое. Но забывать о том, что я бастард, не стоит, да, отец меня невероятно любит и княжество у нас сильное. Но на рынке невест моя стоимость была невелика, я бастард, да еще и внешность странная.
Счастливой семьи не получилось. Анисия не скрывала своей неприязни ко мне и делала мою жизнь сложной. Отец же совершенно не привязался к сыну, он был в меру заботлив, но любовью к чаду тут и не веяло. Кассий рос болезненным ребенком, и мамки с няньками всегда стерегли его верным гарнизоном, не пуская мальчика ни к каким железякам, лошадям и уж, конечно же, походам.
Зато отец безотчетно любил меня, правда, любовь эта была своеобразной, чувства истинного воина. С трех лет меня посадили на лошадь. С пяти учили стрелять из лука. В восемь меня стали брать в походы, обучая мастерству следопыта, тогда же я стала учиться управляться с кинжалами.
С двенадцати я осваиваю клинки. Вместо танцев меня учили разделывать туши животных, вместо пения я варила противотравные зелья.
Политология, экономика, география, история, международное право. Просыпалась и засыпала с этими книгами. Я мало играла с другими детьми, учеба занимала львиную долю моего времени.
Кассий тоже учится, он слаб физически, но ум у него, как клинок, острый. В свои двенадцать он знает уже