Добренькая. Ольга Александровна Никулина
м-мимо меня ш-шли, а в-вы ос-становились…
Леля же, пока держала над ним зонт, пристально разглядывала его. Плотный. Явно никогда не голодал. Нос приплюснутый, с горбинкой, наверное, был сломан когда-то. Волосы светло-русые. Телосложение крепкое. Красивый мужик, но явно что-то не так. Леля это «не так» чувствовала всем своим существом. Парень сейчас был трезв, но что-то говорило Леле, что он все-таки частенько злоупотребляет спиртным. Она не могла объяснить себе, почему считает его алкоголиком, но все ее нутро чувствовало это и отторгало этого парня. Может быть, из-за пьянства и ноги у него отказали. У алкоголиков такое бывает.
На дороге показалась машина скорой помощи, и Леля, оставив зонт парню, побежала встречать ее. Машина подъехала прямо к лавке больного и оттуда вышли те самые парни-врачи, которые совсем недавно забирали бомжа у гаражей. Леля сделала вид, что видит их впервые.
– У него ноги отказали, – сообщила она медикам. – Он совсем замерз, а уйти не может.
Врач, у которого была на носу бородавка, надел резиновые перчатки, осмотрел больного.
– Встать сможешь? До машины доковыляешь? Или носилки нужны? – спросил он у парня.
Леля уже хотела ответить за больного, что он не дойдет, что ему нужны носилки, но парень опередил ее:
– Н-не, я с-сам д-дойду!
Медики с двух сторон помогли встать больному, а потом повели его к машине, до которой и было-то всего два шага. Леля с изумлением увидела, как парень довольно живенько сделал эти два шага, а потом поднял ногу – тоже довольно резво, и залез в машину. Леля даже засомневалась, что у того ноги отказали. Неужели наврал? Но все равно больной он весь, глаза гноятся…
Медики, видимо, тоже заподозрили парня в обмане.
– Ты где живешь? По какому адресу? – спросил его медик без бородавки.
– Нигде, – отозвался больной, – я на улице живу.
– Понятно, – сердито кивнул тот, что с бородавкой и посмотрел на Лелю. – А я узнал вас. Вы прямо мать Тереза для бичей. Но говорю вам снова: пройдет дня два, и не удивляйтесь, если снова увидите этого бича на этой же лавке.
Леля виновато опустила глаза. А врач с бородавкой, уже залезая в машину скорой, обернулся и в упор спросил ее:
– У вас наверняка и мужа-то нет?
– Почему это? – возмутилась Леля. – Есть.
– Тогда лучше о нем позаботьтесь, а не об этих… А то сбежит от вас муж-то. Зачем вам бомжи? Это опустившиеся люди. Вы не поможете им – только время потратите. Наркологи и те не могут вылечить их, а вы кто такая? Лучше себе помогите. Другим помогаете, а на вас самой одежда болтается, лицо бледное. Сейчас столько косметики, блеск для губ… Честно скажу вам, мужики таких тощеньких и бледненьких не любят… А с бичами завязывайте. Еще какую заразу подцепите от них.
– Что ж теперь не помогать людям?! Мимо проходить?! Это же равнодушие! – Леля была задета, оскорблена слова врача. Он выставил ее какой-то дурой, а ведь на самом деле она просто добрая!
– Помогать