Хроника пикирующего района. Алексей Резник
уставился на прекративших стонать забойщиц мутными кроваво-красными глазами. Наташка Хунхузова поперхнулась неблагозвучными переливами собственного воя и встретилась полуобезумевшим взглядом со взглядом воскресшего «ибермаргера». В хищных треугольных глазах «ибермаргера» немедленно вспыхнула лютая ненависть к Наташке. Та медленно попятилась к выходу, ее примеру, не мешкая, последовали остальные, включая фельдшера Нину Андреевну. Ситуация, кажется, начинала выходить из под какого-либо контроля и забойщицам непонятным показалось отсутствие сотрудников службы безопасности.
Восставшим из праха мехового небытия зверем оказался самый крупный самец всего поголовья по кличке Майздрек, и вслед за ним, словно по команде, принялись поднимать ушастые красноглазые головы остальные, менее крупные, но такие же хитрые, как и вожак Майздрек, «ибермаргеры». Дьявольские животные легко обманули наивных доверчивых женщин-забойщиц и, осознав, что им удалось получить так необходимую их растущим организмам нужную дозу стрихнина, дружно и радостно застучали игловидными клыками друг об дружку, каким-то непостижимым образом выводя незатейливый, но слаженный и стройный мотивчик.
Искусанным и почти обезумевшим от непередаваемого изумления и ужаса женщинам во главе с бригадиршей и фельдшером Ниной Андреевной, благополучно удалось покинуть помещение зверофермы, прежде чем очнувшиеся от освежающего стрихнинового сна «лунные лисицы» окончательно пришли в себя. Момент окончательного «прихода в себя» по времени секунда в секунду совпал с рождением посреди густого молочного тумана тревожного воя аварийной сирены, адскими акустическими переливами на много километров вокруг возвестившей о том, что из куколок лунных «ибермаргеров» вылупились туманные «хингисайеры»…
…В соседних цехах-вольерах, где еще оставалось несколько сот песцов и черно-бурых лисиц, возникла настоящая паника – песцы и чернобурки бросались на проволочные стенки клеток, страшно визжали и пытались порвать проволоку зубами, разбрызгивая по сторонам щедро набегавшую слюну…
К экспериментальному цеху по темным коридорам огромного здания зверокомплекса со всех сторон бежали охранники, громко стуча подкованными подошвами тяжелых ботинок по рифленому железному полу. У охранников на душе «кошки скребли» (из них еще никто не догадывался, что это были не кошки, а «лунные лисицы»), они на ходу стаскивали автоматы и передергивали затворы, готовясь к самому худшему, автоматически перебирая в памяти наиболее знаменитые катастрофы зверокомплекса, имевшие быть место в прошлом…
Проснулась, разумеется, вся деревня, словно бы взорвавшаяся яростным собачьим лаем. В хлевах протяжно заревели вымястые кривоногие коровы, противно заблеяли поголовно болевшие с похмелья овцы (в окрестностях свирепствовал страшный «африканский овечий триппер», и главный ветеринар Лысой Поляны рекомендовал односельчанам для профилактики