Дюна. Фрэнк Герберт
к лифту, небрежным движением руки отвечая на приветствия. Заметив офицера из корпуса пропаганды, остановил его, чтобы отдать распоряжение, которое следовало немедленно распространить по каналам связи. Все, кто брал с собой своих женщин, должны узнать, где их найти и что они в безопасности. Остальных следовало оповестить о том, что женщин хватает и на этой планете.
Герцог похлопал пропагандиста по руке – это значило, что сообщение относится к числу самых важных и его следует передать немедленно, – и направился далее. Он благосклонно кивал своим людям, улыбался, даже обменялся любезностями с одним из субалтернов.
«Командир должен всегда казаться уверенным, – подумал он. – А вся эта правда – она только для твоих плеч… раз уж тебя угораздило взять на себя ответственность, никогда не показывай ее тяжести».
Войдя в кабинку лифта, герцог облегченно вздохнул. Перед ним были не лица – дверь.
Они попытались взять жизнь моего сына.
На арке посадочного поля в Арракине грубым, словно бы тупым инструментом выбита надпись, Муад'Диб часто повторял ее. Она попалась ему на глаза в ту самую первую ночь на Арракисе, когда его эскортировали на первое общее заседание штаба отца. В словах подписи была просьба, обращенная к покидающим Арракис, и мрачной тяжестью легла она на душу мальчика, только что избежавшего смерти. Она гласила: «Вы, знающие, как мы страдаем здесь, помяните нас в своих молитвах».
– Вся теория войны основана на расчете и риске, – проговорил герцог, – но если дело доходит до того, что приходится рисковать собственной семьей, элемент расчета поглощается… другими соображениями.
Он чувствовал, что в гневе вот-вот потеряет самообладание, а потому встал и прошелся вдоль длинного стола и обратно.
Вдвоем с Полом они находились в отведенном для совещаний и скудно обставленном зале космопорта: длинный стол окружали старомодные трехногие стулья, проектор и карта на стене располагались у одного из торцов помещения. Пол сидел у стола рядом с картой. Он только что рассказал отцу обо всей истории с искателем-охотником, передал и сообщение об угрозе предательства.
Герцог остановился перед Полом чуть поодаль и стукнул кулаком по столу:
– А Хават утверждал, что дом безопасен!
Пол нерешительно промолвил:
– Я тоже сперва было рассердился. И обвинил Хавата. Но опасность исходила не из дома. Все было задумано просто, умно и весьма практично. И попытка удалась бы, если бы не та подготовка, которую я получал и от тебя, и от многих, в том числе и от Хавата.
– Ты защищаешь его? – спросил герцог недовольным тоном.
– Да.
– Он стареет. Вот так. И он мог бы…
– Он умудрен опытом, – возразил Пол, – какие еще ошибки Хавата ты можешь припомнить?
– Это я должен защищать его, – ответил герцог, – а не ты.
Пол улыбнулся.
Лето сел во главе стола и положил руку на ладонь сына.
– Ты… повзрослел за эти дни, сын. –