Послушница тайной школы. Алиса Борей
Она вытянула ноги, затянутые в белые чулки. – Натерли проклятые, сил никаких нет.
– Как же вы ходили-то тогда? – Восторгаюсь ее терпением, ведь ни поморщилась даже ни разу.
– Не спрашивай. – Луиза, задрав юбки, стащила с себя чулки и принялась рассматривать здоровенные волдыри на пятках.
Присаживаюсь рядом на корточки и неуверенно спрашиваю.
– Может я к аптекарю сбегаю, видела по пути лавку, тут совсем недалеко возле рынка.
Луиза осторожно тыкает пальцем волдырь и морщится не сколько от боли, сколько от понимания несвоевременности этих болячек. Ведь скоро нам предстоит пройти пешком не один десяток миль, а тут такое. Она закусывает губу, обдумывая и взвешивая все за и против и, наконец, соглашается.
– Ладно сбегай, – еще раз осматривает свои волдыри и вздыхает, – да, с такими ногами далеко не ушагаешь. Затем, сняв с пояса кошель, вытряхивает на стол несколько серебряных монет, и высокий лоб прорезают задумчивые морщинки.
– Не густо.
Голубые глаза строго зыркают на меня из-под длинных ресниц.
– Если аптекарь заломит цену, ничего не бери. Это все, что у нас осталось, и неизвестно, сколько еще на них жить придется.
– Хорошо! – Вскакиваю на ноги, и тут же испуганно замираю от грохота. Эта дурацкая железяка на моем поясе, описав широкую дугу, зацепила и опрокинула тяжелый табурет. Загрохотало в нашей каморке так, словно целый дом рухнул. Поджав губы, извиняюще пожимаю плечами, мол я не специально и смотрю во все глаза на свою подругу-хозяйку. Вижу, как она силится изо всех сил сохранить серьезность, но все же, не выдержав, прыскает и заливается хохотом как ребенок. Глядя на ее смеющееся лицо, я тоже не могу удержаться, и мы «ржем» уже вдвоем, покатываясь друг на друга.
Луиза сквозь смех качает головой.
– Клинок оставь, а то еще зашибешь ненароком кого-нибудь.
Полностью согласна, мне от меча на поясе никакой пользы, одни неудобства, – поэтому с радостью расстегиваю пояс с ножнами, – без этой железяки мне как-то сподручнее будет. Кладу меч рядом с Луизой и выскакиваю из комнаты. Пробегаю уже знакомой дорогой через черной ход и, вылетев на улицу, бегу в сторону рынка. Лавку аптекаря я запомнила хорошо, плутать не пришлось, так что, не успев даже запыхаться от бега, я с разгону врываюсь в полумрак маленького помещения. Нос сразу же морщится от невыносимой вони и, зажав его ладонью, кричу куда-то в темноту.
– Эй, есть кто?
Глаза постепенно привыкают к сумраку после яркого солнца улицы, но разглядеть сухонького старичка за стойкой я смогла, только услышав скрипучее.
– Чего надо?
Под прицелом снисходительно-саркастичного взгляда из-под кустистых бровей начинаю суматошно объяснять ситуацию.
– Да, не тараторь ты так, понял я уже все. – Старик поднялся и поковылял куда-то в закрома лавки.
Через минуту он вернулся со склянкой, наполненной какой-то зеленой кашицей.
– Вот, пусть хозяйка намажет и к утру уже сможет скакать, как и прежде.
Подозрительно кошусь на