Марсиане. Владимир Дараган
явно пытаясь спрятать от объективов орбитальной станции. Камень к входу в пещеру уже был, я только подвинул его, чтобы плотнее закрыть пещеру, чтобы уберечь Питера от дальнейших приключений и понять, ходит ли кто-нибудь сюда, и кто этот «кто-нибудь».
Я не стал докладывать о своей находке. Вернее, я это собирался сделать немедленно, но мой взгляд тогда упал на «метку номер два», и я не стал нажимать кнопку экстренной связи с диспетчером.
«Метка номер два» сверкнула перед моими глазами точно так же, как она сверкнула три месяца назад. Она находилась в пятидесяти метрах от пещеры Питера. Это был каменный параллелепипед размером 1 х 1 х 4 метра. Параллелепипед был отполирован так, что я увидел в нем свое отражение. Материал, из которого он был сделан, напоминал по структуре гранит, но я не смог отколоть кусочек для анализа. Ребра очень острые, я легко мог разбивать о них камни, лежащие вокруг, не оставляя ни малейших следов скола на странном параллелепипеде. Он был ориентирован с севера на юг, его большая грань была идеально параллельна поверхности Марса. По температуре он ничем не отличался от окружающих камней, было такое чувство, что эту штуковину положили сюда много лет назад и забыли про нее.
Я тогда натаскал песка и насыпал «пограничную полосу» вокруг параллелепипеда в ожидании, что со временем увижу там какие-нибудь следы. Все напрасно. Песок оставался нетронутым, я ни на шаг не продвинулся в понимании того, что такое «метка номер два». Месяц назад я прикрыл параллелепипед мелкими камнями, чтобы он не бросался в глаза, и чтобы его нельзя было рассмотреть с орбитальной станции. Это была моя тайна, я хотел во всем разобраться самостоятельно.
Тогда, три месяца назад, когда я стоял около параллелепипеда, гладил его отполированные грани и смотрел на свое отражение, я впервые почувствовал себя причастным к великим мировым тайнам. Был тихий марсианский вечер, солнце начало скрываться за скалами, в небе сверкала большая яркая точка – наша родная планета. Температура стремительно падала, но от параллелепипеда исходило тепло и умиротворение. Миллионы лет вдруг стали для меня не пустой абстракцией, не цифрами на экране компьютера, а реальностью, которую можно потрогать.
Почему я не позвонил диспетчеру? Тогда я отчетливо представил, что смогу сам понять тайну кратера С55, а толпы ученых с лаборантами только помешают во всем разобраться. Да еще пещера, где лежит Питер. Это означало, что мы все будем постоянно перетаскивать видеокамеры с места на место, делать бесчисленные анализы и отвечать на вопросы экспертов с Земли, что, учитывая десятиминутную задержку сигнала, превратилось бы в пытку.
В современную жизнь на Марсе я не верил. Кроме нашей станции и еще нескольких пунктов наблюдения, на Марсе никого не было. Об этом с уверенностью говорили ребята, жившие на орбитальной станции, которые делали бесчисленные фотографии и потом исследовали малейшие изменения на отдельных