Секундант одиннадцатого. Хаим Калин
как только Алекс захлопнул папку.
– Давайте, к делу. Мне, признаться, эта drôle de guerre стала набивать оскомину. И, коль я вам знаком, то раскрывайте карты, принимая меня за равного… – гнул свою линию подопечный. – Если сей момент не назовете интересанта или хотя бы сферу его активности, можете смело переводить затраты на мою персону в графу «убытки».
– Зовите меня Карлом, извините, не представился… – то ли тянул время, то ли уходил от ответа гонец Синдиката (термин, которым он отныне величал стоявшее за его разработкой образование).
– Вашей узнаваемости имя не прибавит… – изъяснялся иносказаниями Алекс, лишь ему понятными.
Карл задумался и, приняв решение, бессловесно ретировался. Его место, правда, занял один из секюрити. Старшой вернул себе бразды правления через полчаса, показавшимися Алексу инфузией наоборот.
– Алекс, откликаюсь на вашу назойливость, на которую ситуативно у вас прав будто нет. Итак. Сфера применения ваших способностей – российская проблематика. Таков диапазон, который я уполномочен очертить. На большее не рассчитывайте.
– И не надо, – мгновенно среагировал подопечный. – Более чем достаточно. Мой ответ и без детализации: нет!
Сколько бы Карл не казался обтекаемым и лишенным личностного стержня, скрыть изумление у него не получилось. На лице обосновалась глупая улыбка как индикатор дефицита решений, что следует предпринять, и как себя вести. В конце концов, еле из себя выдавил:
– Как же с этим? – сослался на папку Карл, ранее перлюстрированную Алексом. – Она – залог гарантированной посадки, года на три, и конфискации большей части вами нажитого.
– Ну и что? Да, я последний, кто заинтересован в раскрытии моих подпольных активов. И моя посадка, с учетом последних веяний, зримая перспектива. Ее, перспективу, в меру своих талантов, я всю жизнь отдалял. Туда, поверьте, мне на седьмом десятке точно не хочется. Никак. Но здесь, в Израиле, я и в тюремной робе – человек. Пусть невысокого порядка, – обстоятельно изъяснялся Алекс. – В России же – и в мундире министра – я фигурально колодник, осужденный на пожизненную каторгу. Ваш заказчик, похоже, мои тексты не читал…
– Как раз наоборот, – вклинился Карл, казалось, импульсивно, не подумав. Ибо несколько расширил границы оберегаемой Синдикатом тайны, возня вокруг которой пока отдавала скорее театральностью, нежели утаиванием источника.
– Так или иначе, мне жаль ваших усилий, ошиблись ваши аналитики в оценке моей персоны или нет… – играл в рафинированного интеллигента Алекс, похоже, силясь разгладить воцарившийся конфуз.
– Вас не так уж сложно похитить и вывезти из страны, проще, чем вы думаете… – отстаивал силовые методы решения проблемы Карл.
Алекс скривился, после чего расставил акценты:
– Нет, не выйдет. Я нужен заказчику физически и морально здоровым, творчески активным и готовым сотрудничать. Потребуйся ему пленник,