Медальон Таньки-пулеметчицы. Ольга Баскова
умер? Ей ведь удалось дотащить его до воронки и передать в руки санитаров… Почему же его не спасли? Почему? Рая покоилась посередине. Маркова подошла ближе и не узнала подругу. Это была и она, и не она, что-то похожее на Раису, но неживое, с тусклыми, испачканными запекшейся кровью волосами, уже не отливавшими золотом. Круглое мраморное личико покойницы вытянулось, рот приоткрылся, словно бедняжка хотела что-то сказать в последний раз. Таня бросилась на труп девушки, отчаянно рыдая. Командир полка, пожилой, усатый, с желтым морщинистым лицом, оттащил ее от тела и недовольно посмотрел на бойцов, торопливо рывших братскую могилу.
– Быстрее, быстрее…
– А мертвым спешить некуда, – буркнул один из солдат.
– Зато у живых дел по горло… – отозвался командир. Таня не заметила, как рядом с ней снова появился Зотов, лишь почувствовала дружескую руку на своем дрожащем плече.
– Иди, девочка, отдохни. Думаю, похороны будут не раньше, чем через полчаса. Могилы еще не готовы.
Маркова кивнула, но в землянку не пошла. Она углубилась в чащу леса, чтобы нарвать зеленых еловых веток и цветов. Могилы принято украшать цветами. Это не дело, если над ее подругой поднимется голый коричневый холмик, который будет постепенно оседать, пока не сровняется с землей. Ей удалось найти огромные ромашки с золотой серединкой и нежными белыми лепестками, на которых блестели капельки росы. Словно боясь их сломать, она прикоснулась к ним губами, слизнула капельку и вытерла желтую пыльцу. Цветы были живыми, вопреки смертям, вопреки крови, страданиям, и они так не вязались с тем, что происходило на поле. Девушка сломала две еловые ветви, пушистые, с серебристыми иголками, оставившие на ее руках липкие следы, и медленно пошла назад. Она чуть не опоздала. Командир уже произносил речь, поминая каждого усопшего добрым словом, потом тела завернули в простыни и торжественно опустили в глубокую и широкую могилу. Татьяна, как сомнамбула, подошла к краю почти последняя и кинула горсть земли вниз. Оторвавшаяся голова ромашки упала на чье-то тело, уже присыпанное землей, и забелела снежинкой, так одиноко и нелепо смотревшейся на коричневой глине. Командир кивнул бойцам, и они с каким-то остервенением стали швырять землю в могилу. Когда вырос внушительный холм, Маркова положила цветы и украсила подножие маленькой глиняной горки еловыми ветками. Холм увенчали деревянным столбом с прикрепленной к нему табличкой, перечислявшей имена и фамилии погибших. Девушка подумала: когда еще им поставят настоящий памятник? В лучшем случае через полгода, раньше немцев не прогонят. Да и полгода слишком хлипкий срок. Пока фрицы уверенно продвигались в глубь страны, а растерянная Красная Армия отступала с большими потерями. Об этом шептались однополчане, почему-то боясь сказать правду вслух. Именно в тот печальный день Таня поняла, что ей ужасно не хочется умирать. Жить, любить, рожать детей – вот в чем она видела свое призвание. Рая была права. Бедная подруженька не успела насладиться всеми радостями жизни. Короткие встречи с чубатым Николаем – вот и все удовольствия, которые