Культурогенез и культурное наследие. Коллектив авторов
отечественных исследователей встречаются ссылки на работы психологов (А.Б. Залкинда, И.С. Кона, М.М. Рубинштейна, Н.Н. Рыбникова), социологов (В.А. Ядова, А.Г. Здравомыслова, С.Н. Иконниковой, В.Т. Лисовского)[56]. В последнее десятилетие появилась объективная необходимость, а с ней и тенденция к интеграции различных исследовательских подходов не только в виду комплексности изучаемого явления, но и по причине, собственно, наличия глубинных взаимосвязей в знаниях различных отраслей науки.
Социологические исследования год за годом предоставляют данные, убедительно доказывающие отсутствие или, по меньшей мере, незначительно низкие показатели наличия межпоколенческих конфликтов (в сфере ценностно-нормативного взаимодействия), однако, в массах по-прежнему распространено мнение, что таковые наличествуют[57]. Эти конфликты могут быть рассмотрены в различных аспектах. Например, обращаясь к исследованиям до середины XX века, мы находим подтверждения тому, что конфликт поколений существует с первобытных времен и укоренен не только в сознании, но и в подсознании каждого поколения. Молодежная же культура становится ярким проявлением этого конфликта в условиях ускорения жизненных темпов, вызванных технологическим прорывом. Однако остается и другая сторона – связывающая возникновение молодежной культуры и процесс индустриализации, становление культуры индустриального типа. Для нас важной становится проблема трансформации каналов, способов трансляции социального опыта, в котором закреплены общественные нормы и ценности.
Сам факт изменений в сфере межпоколенческой «коммуникации» свидетельствует об изменении отношений на общекультурном уровне. Исключение или, по крайней мере, снижение значимости традиции, служившей средством трансляции, ее подмена новыми средствами хранения и трансляции социального опыта одновременно пробудили общественную рефлексию, открывшую ее неспособность удовлетворить требования нового типа социальной организации. То изменение социального положения, которое фиксировал обряд инициации в традиционном обществе, становится компетентностью отдельного социального института, в котором главенствуют либерализация и рационализация, служащие на благо не коллектива, а каждого индивида, его личности. Во-первых, это уже свидетельствует о разрыве личности и коллектива. Во-вторых, этим можно объяснить тот факт, что первые признаки девиации в молодежной среде наблюдались среди студенчества[58] – ее образованного контингента.
Естественно, что практическое традиционное знание далеко не всегда поддерживается теоретическим. Как пишет К. Кенистон: «Дети начинают замечать, что их родители в жизни не придерживаются тех принципов, которые они сами же проповедуют»[59], это расхождение мы наблюдаем в повседневности – «эффект повседневности». К. Манхейм пишет следующее: «примитивные общества не знали интеллектуальных конфликтов молодежи, поскольку там не было
Основы ювенологии: опыт комплексного междисциплинарного исследования / Науч. ред. Е.Г. Слуцкий, отв. ред. И.В. Скомарцева. – СПб.: БИС-принт, 2002. – С. 9-18.
Левикова С.И. Молодежная субкультура. – М.: ФАИР-ПРЕСС, 2004. – С. 74; Золотова Т.Л. Ценностные ориентации россиян разных поколений // Грани культуры: Вторая международная научная конференция. – СПб., 1997. – 358 с.
Левикова С.И. Молодежная субкультура. – М.: ФАИР-ПРЕСС, 2004. – С. 63.
Цит. по: Левикова С.И. Молодежная субкультура. – М.: ФАИР-ПРЕСС, 2004. – С. 66.