Объект 623. Сергей Зверев
охнул, дрогнул фонарь – а Глеб уже выхватывал пистолет, одновременно приседая и уходя с линии атаки…
Борису просто не повезло. Когда-то проход в оружейную штольню перегораживали мощные двери противоатомной защиты метровой толщины, способные выдержать качественный ядерный взрыв. Сейчас их створки были приоткрыты, в одну из них и въехал лбом Караванов. Свет от фонаря выхватывал из мрака страдающего молодого офицера, разведенные монументальные двери, окрашенные в косую черно-желтую полоску и снабженные на обратной стороне запорно-стягивающими устройствами.
– Жить будешь? – неодобрительно осведомился Глеб.
– Попробую, товарищ майор, – простонал Борька, явно преувеличивая глубину и тяжесть своих страданий.
– Это все фигня, – компетентно заявила Лида, припадая ко второй двери и беря пистолет на изготовку. – Я тут в прошлом месяце ночевала у подруги. Ночью просыпаюсь – сушняк страшный, пить хочется, темнота колючая. Примерно представляю, где кухня, и иду по коридору, руками перед собой машу, чтобы не ляпнуться во что-нибудь. А дверь как раз наполовину была открыта – слева пусто, справа пусто – и тут как хрясь лбом об ее торец! Вот это да, скажу я вам – искры из глаз, понять ничего не могу, обидно, кто это меня кулаком по лбу…
Караванов хрюкнул, забыв про свои страдания.
– После этого даже пить расхотелось, – грустно заключила Лида. – И синяк на лбу пришлось неделю пудрить… А у тебя, Борька, ерунда, подумаешь, бровь рассек.
Пришлось предупредить словоохотливых коллег, что здесь не «Смехопанорама» – и Глеб первым просочился за двери. В этой части объекта царила полная разруха. Вместо оружейной штольни, они попали в один из ремонтных цехов, расположенных на правом «побережье». Из мглы вырисовывались разинутые пасти канализационных люков, бетонные наплывы в полу, на которых размещались остатки станочного оборудования. Ржавые корпуса токарных, фрезерных, расточных, сверлильных станков, слесарных гильотин – из них удалили всю начинку, а у многих даже оторвали обшивку. Все это смотрелось как-то дико, апокалиптично. Особую прелесть картине придавали свисающие с потолка обрывки проводов и проржавевшие трубы, под которыми явно не стоило ходить. Спецназовцы маневрировали между станками, обогнули круглую станину, напоминающую гигантскую плаху, над которой завис покореженный козловой кран…
Возвращаться назад было глупо – здесь явно имелся проход в оружейную штольню. В правой части цеха зиял провал – паттерна метровой ширины. Она вывела на узкую металлическую лестницу. Десять ступеней вниз, узкий бетонный мешок, от которого убегал в неизвестность очередной коридор. Странно, что эту лестницу не разобрали. Впрочем, пытались отодрать одну из ступеней, не вышло, о рваный край запнулся Караванов и с ускорением и глухим высказыванием по матушке полетел в дыру.
– И наслал на него Господь десять казней египетских, – беззлобно ухмыльнулась Лида, заблаговременно перепрыгивая