Северный шторм. Роман Глушков
всегда угрожала опасность, ибо вряд ли «ангелы» пощадят детей Жана Пьера, попадись те им под руку. Эта мысль просто сводила меня с ума. Мог ли я сегодня защитить тех, кого семь лет назад чудом вырвал из лап кровожадного магистра Аврелия? Все-таки тогда я был моложе и закален службой в Корпусе, поэтому и сумел противостоять бывшим собратьям-Охотникам. Годы мирной жизни при княжеском дворе пагубно сказались на боевом духе охотничьего пса. Я имел все основания полагать, что давно утратил хватку и нюх на опасность.
Сегодня Эрик Хенриксон, некогда известный в Братстве Охотников как Стрелок, работал инструктором на стрельбище дворцовых гвардейцев Петербургского князя. Эта работа вселяла в меня некоторую уверенность, что навыки, преподанные мне в ватиканской Боевой Семинарии и закрепленные десятилетней службой в Инквизиционном Корпусе, еще не окончательно позабыты. Кроме этой уверенности да регулярных тренировок в стрельбе, больше мне утешиться было нечем.
Права Кэтрин: Эрик Хенриксон – параноик. В каждом ночном шорохе, в каждом брошенном на меня косом взгляде, в каждом резком движении находящихся поблизости людей я вижу угрозу. Дамоклов меч в лице «Ночных Ангелов» отучил меня расслабляться и получать удовольствие от жизни. И если бы не дети, во всех комнатах нашего дома я держал бы по паре заряженных пистолетов. Того, что лежал сегодня у меня в домашнем сейфе, мне было явно недостаточно. Я действительно мучился приступами бессонницы, а когда засыпал, то часто видел во сне одну и ту же сцену: умирающий на мокром песчаном берегу залива Сен-Мало командир Пятого отряда Карлос Гонсалес, который из последних сил проклинает меня на веки вечные. Сбылось предсмертное проклятие Охотника Матадора – нет мне больше спокойной жизни на этой земле, даже под защитой могущественных российских покровителей.
Вот уже три года я не прячусь в Волхове после того, как Михаил предупреждает меня о возможной угрозе. Надоело бегать от своих страхов. Провожаю в убежище Кэтрин и ребятишек, а сам остаюсь в нашем петербургском доме и коротаю вечера в одиночестве, сидя у камина с книгой. И при этом постоянно перезаряжаю пистолетные магазины. Совмещать абсолютно несовместимые занятия – чем не признак скрытого помешательства на нервной почве? Мой семинаристский инструктор по стрельбе Анджей рекомендовал неустанно практиковаться во вспомогательных стрелковых навыках: снаряжении магазинов, разборке пистолета и прочих. Анджей всегда подчеркивал, что подобные тренировки столь же важны, как и сама стрельба. Кажется, я воспринял советы наставника слишком близко к сердцу и с тех пор постоянно ощущал дискомфорт, если в процессе чтения или иного спокойного отдыха мои руки оставались не у дел.
Порой ради самоуспокоения я позволяю себе выпить перед сном стакан-другой вина. Не больше, хотя у меня частенько возникает желание напиться в стельку. Я не делаю этого лишь потому, что боюсь утратить над собой контроль и открыть стрельбу по собственной тени или отражению в зеркале.