Вершина Великой революции. К 100-летию Октября. Коллектив авторов
позднее, через несколько месяцев после победы Октября, в феврале 1918 года, когда многое стало яснее, Ленин тем не менее говорил: «Дать характеристику социализма мы не можем; каков социализм будет, когда достигнет готовых форм, – мы этого не знаем, мы этого сказать не можем», «потому что нет еще для характеристики социализма материалов. Кирпичи еще не созданы, из которых социализм сложится»[112]. И это вполне совпадает с тем, что говорил Плеханов: «Русская история еще не смолола той муки, из которой со временем будет испечен пшеничный пирог социализма»[113].
Тогда, пытаясь все-таки доказать, что Ленин в «Апрельских тезисах» зовет именно к немедленному социализму, Плеханов заходит с другого конца. Он обращает внимание читателя на «первый тезис» – «он совсем недвусмысленно требует „полного разрыва на деле со всеми интересами капитала“»[114]. Да, такое требование в «Апрельских тезисах» действительно есть. Но посмотрите, как его интерпретирует Плеханов: «Кто вполне разрывает на деле со всеми интересами капитала, тот совершает социалистическую революцию»[115].
Вот тут мы и подходим к тому, в чем мы видим главное отличие плехановской методологии от ленинской, к тому, что мы считаем самым существенным недостатком плехановской теории.
Плеханов полагает, что содержание выбора, перед которым стоит Россия в 1917 году (как, впрочем, и вся мировая история), это: капитализм или социализм? И если вы «разрываете с интересами капитала» – значит, вы вступаете в пространство социализма. Еще раз: «Капитализм или социализм? Третьего не дано!».
А вот согласно Ленину – дано! Дано – и третье, и четвертое, и пятое, и десятое… И «разрыв с интересами капитала» вовсе не означает обязательного вступления в мир социализма. Могут быть и другие, весьма сложные социальные образования некапиталистического и несоциалистического типа. И вообще альтернатива, стоящая перед Россией, отнюдь не заключается в выборе «капитализм или социализм». «Капитализм» для России был бы большой бедой – и для трудящихся классов, и для общества, для страны в целом. Ведь именно возникшие русские монополии, их эгоистические, корыстные интересы толкнули страну на гибельный для нее путь – в мировую войну, чуждую интересам подавляющей части российского общества. Именно капитализм, пренебрегающий общественными интересами, в союзе с классом помещиков и коррумпированной бюрократией вел страну к национальной катастрофе. Утверждение капитализма было бы большим бедствием для России.
Ситуация, в которой оказалась Россия в 1917 году, выглядела следующим образом: капитализм – реакционен, социализм – невозможен. А что вместо? Уже сама эта постановка вопроса отличала ленинскую позицию от плехановской. Она толкала к поиску новых, своеобразных путей реформирования общества, обусловливала новый виток развития теории.
Ленин видит задачу не в том, чтобы реализовать одну из моделей социального устройства («капитализм»,
Там же. С. 27.
Там же.