Фэнтези или научная фантастика? (сборник). Марина и Сергей Дяченко
некто, носящий личину. Искусную маску на чужом одутловатом лице. Из прорезей маски…
Станко затрясся.
– Идем, парень… Идем…
– Н-не… – выдавил Станко, не в силах сойти с места. Тот, кто не был Илияшем, укоризненно качнул головой и мягко погладил себя по длинной шее. Личина, вероятно, собралась улыбнуться – полускрытые бородой губы принялись вдруг растягиваться, как тугое тесто. Маска исказилась, как отражение в кривом стекле.
Добрые духи!
И тогда Станко наконец-то обрел способность кричать и бегать.
Он несся через тьму, подгоняемый розгами веток, спотыкаясь, падая, задыхаясь, пугая лес хриплыми воплями, вымещая в беге, в крике весь свой холодный ужас. Потом, запнувшись о корень и угодив лбом в твердое, он ощутил мгновенную боль и перестал себя помнить.
Первое чувство, пришедшее на смену забытью, оказалось снова-таки болью – тупой, тяжелой, надежно поселившейся в голове. Он застонал – без умыслу, без надежды, просто от жалости к себе.
– Станко… Станко…
Его осторожно трясли за плечо. С трудом повернувшись, он увидел над собой ясное утреннее небо в путанице ветвей и склонившегося Илияша.
Ночной кошмар вернулся. Станко бросило в жар; дернувшись, он сел – боль в голове толчком усилилась. Добрые духи, чего он хочет? Чего хочет этот… это…
– Станко… Это я… Не бойся…
Голос был хриплый, усталый, не было в нем ни давешней бодрости, ни веселья. Станко смотрел, широко раскрыв глаза.
– Не бойся… Это я, посмотри…
Склонившийся над Станко человек ткнул пальцем в свое лицо. Это было лицо Илияша – бледное, измученное, с темными кругами вокруг глаз и травинками в бороде, но живое, человеческое, ничуть не похожее на ту страшную личину:
– Это я, да я же…
Станко вдруг ослабел. Невиданное облегчение отобрало последние силы; локти подломились, он тряпочкой растянулся на траве, и сразу вернулась забытая было боль.
– Это призраки такие, мары… – Илияш попробовал усмехнуться. – Мне тоже… привиделось… Ты мне привиделся, Станко… – и проводник передернулся.
Станко лежал и смотрел на него почти с любовью. Жесткая борода, красные, припухшие веки, глаза с остатками былого куража… Это Илияш. Добрые духи, это действительно Илияш, и как он, Станко, рад его видеть, ни одному человеку в жизни он так не радовался…
Он засмеялся – тихо и глупо, от смеха голова заболела сильнее.
Илияш, который, похоже, вполне разделял его чувства, засмеялся тоже:
– Надо же… Ну, парень, и ночка выдалась… Ну и ночка…
Он помог Станко подняться – осторожно, тоже, по-видимому, удивляясь и радуясь тому, что парень-то настоящий. С трудом встав на ноги и справившись с головокружением, Станко увидел рядом – в двух шагах – отвесный обрыв. Внизу, поодаль от каменистого склона, трепетала листьями изящная березовая рощица. Станко подобрался к краю – в камнях под обрывом белели чьи-то кости.
– Да, – Илияш все еще смеялся, – это они… Промышляют так, да…
Не оборачиваясь, путники побрели