Гробница тирана. Рик Риордан
восседал седьмой царь Рима Луций Тарквиний Гордый – убийца, интриган, деспот и вообще отличный парень. Лицо его было словно вырезано острым ножом из сырого фарфора: большой лоснящийся рот, сердитая гримаса, слишком сильно выступающие скулы, сломанный нос, сросшийся уродливым зигзагом, с подозрением глядящие из-под нависших век глаза и засаленные длинные волосы, пряди которых, казалось, сделаны из глины.
Несколько лет назад, когда Тарквиний взошел на трон, его мужественной красоте и силе возносили хвалы. Лестью и подарками он затуманил разум сенаторам, уселся на трон своего тестя и убедил сенат признать его новым царем.
Когда старый царь ворвался в Сенат и заявил, что он, знаете ли, еще очень даже жив, Тарквиний взял его как мешок репы, вынес наружу и выкинул на улицу, после чего дочь старого царя, которая приходилась Тарквинию женой, переехала своего несчастного отца колесницей, окропив колеса его кровью.
Прекрасное начало прекрасного правления.
Но годы брали свое. Теперь Тарквиний сгорбился и потолстел, как будто держал на своих плечах все здания, которые заставил свой народ возвести. Вместо плаща на нем была волчья шкура. Его розовые одежды покрывало такое количество темных пятен, что сложно было определить первоначальный цвет ткани: красная (и значит, это выцветшие пятна) или белая (и значит, это следы крови).
Кроме стражников в зале была еще одна стоящая фигура – старуха, лицо которой было обращено к трону. Розовый плащ с капюшоном, грузное тело и сутулая спина делали ее похожей на карикатуру на царя, словно шоу «Субботним вечером в прямом эфире» решило сделать пародию на Тарквиния. Одной рукой она прижимала к себе стопку из шести томов в кожаном переплете, каждая книга была размером со сложенную рубашку и точно так же легко гнулась.
Царь хмуро посмотрел на нее:
– Ты вернулась. Зачем?
– Чтобы снова предложить тебе ту же сделку. – Голос у старухи был хриплым, словно она сорвала его. Она сняла капюшон, обнажив засаленные седые волосы и морщинистое оплывшее лицо, отчего стала еще больше похожа на сестру-близнеца Тарквиния. Только это была вовсе не его сестра. Это была Кумская Сивилла.
При виде ее мое сердце сжалось. Когда-то она была прекрасной молодой женщиной, умной, решительной, влюбленной в свое пророческое дело. Она хотела изменить мир. Потом наши отношения испортились… и я изменил ее.
Тот облик, в котором она предстала в моем сне, был только малой частью наложенного мной проклятия. С течением столетий все должно было становится еще хуже. Как я мог об этом забыть?! Как я мог поступить так жестоко?! Чувство вины за содеянное жгло сильнее, чем оставленные гулем раны.
Тарквиний поерзал на троне. Он попытался рассмеяться, но вместо смеха из его горла вырвался странный нервный звук:
– Да ты не в своем уме, женщина. Ты просила столько, что эта плата разорила бы мое царство – но тогда у тебя хотя бы было девять книг. Три ты сожгла и вернулась, чтобы предложить мне всего шесть по той же заоблачной цене?
Старуха протянула книги вперед, положив сверху руку, словно готовилась произнести