Гробница тирана. Рик Риордан
для робкого малыша-жирафа.
Мы по одному спустились в коридор. Я взял гроб сзади, а Дон – спереди.
В затхлом воздухе распространился аромат жвачки, и теперь вокруг пахло заплесневелой сладкой ватой. Каждый раз, когда Лавиния или Мэг лопали пузырь, я вздрагивал. Пальцы скоро заболели от тяжести гроба.
– Далеко еще? – спросил я.
– Мы только вошли в туннель, – сказала Лавиния.
– То есть… уже недалеко?
– Где-то с четверть мили.
Я попытался закряхтеть, чтобы показать, какой я мужественный и выносливый. Но вышло только хныканье.
– Ребята, – раздался позади меня голос Мэг, – нам нужно идти быстрее.
– Ты что-то заметила? – спросил Дон.
– Пока нет, – ответила Мэг. – Просто предчувствие.
Предчувствия. Терпеть их не могу.
Дорогу нам освещало только оружие. Золотые детали манубаллисты, висящей у Лавинии на спине, слабо светились, отчего вокруг ее розовой головы образовался едва заметный нимб. В сиянии сабель Мэг мы отбрасывали длинные тени на обе стены, и казалось, будто мы движемся в толпе призраков. Каждый раз, когда Дон оглядывался, радужные стекла его очков мерцали в сумраке как бензиновые пятна на воде.
Гроб оттягивал мне руки, и они жутко болели, но у Дона, похоже, с этим было все в порядке. Я же твердо решил, что не стану молить о пощаде раньше фавна.
Коридор стал шире и больше не шел под уклон. Я посчитал это добрым знаком, но ни Мэг, ни Лавиния не предложили мне свою помощь.
Наконец я понял, что больше мои руки не выдержат:
– Стойте.
Мы с Доном поставили гроб Джейсона на пол как раз вовремя: еще секунда – и я бы его уронил. На пальцах у меня остались глубокие красные следы. На ладонях вздувались волдыри. Я чувствовал себя так, будто только что отыграл девятичасовой музыкальный поединок на джаз-гитарах с Патом Мэтини[9] на железной гитаре «Fender Stratocaster» весом шестьсот фунтов.
– Ой, – вздохнул я: ведь когда-то я был богом поэзии и обладал невероятным талантом к описаниям.
– Долго отдыхать нельзя, – предупредила Лавиния. – Моя смена уже закончилась. Напарница наверняка меня заждалась.
Я чуть не рассмеялся. Я и забыл, что помимо всех проблем нужно думать о том, как бы никто не узнал о прогулах Лавинии.
– Твоя напарница тебя заложит?
Лавиния посмотрела в темноту:
– Только в крайнем случае. Она мой центурион, но она классная.
– Центурион разрешила тебе сбежать?! – спросил я.
– Не совсем. – Лавиния взялась за кулон в виде Звезды Давида. – Просто закрыла на это глаза. Она понимает, каково это.
– Каково это – влюбиться? – хихикнул Дон.
– Нет! – воскликнула Лавиния. – Каково это – стоять на посту пять часов кряду. Брр. Я просто не могу! Особенно после всего, что недавно произошло.
Я заметил, как Лавиния теребит кулон, бешено жует жвачку, как дрожат ее длинные ноги. У большинства полубогов есть синдром дефицита внимания и гиперактивности. Так заложено природой: они должны быть в постоянном
Пат Мэтини – американский гитарист и композитор.