Тропа колдунов. Руслан Мельников
Острожца, расположенным за городскими стенами.
Мог – и причинял.
Два горшка, перелетев через заборало, упали в город. Один расплескал огонь под деревянной стеной детинца. Второй угодил в крышу княжеских хором. В обоих местах занялось сразу – сильно и быстро. Сухое дерево оказалось лакомой добычей для жидкого пламени.
Внизу закричали. Заметались по улицам ополченцы с ведрами. Но вода помогала мало. Греческий огонь водой не затушить. Его землей душить нужно.
– Кр-р-рысий потрох! – прорычал Тимофей. Ох, непросто будет отбивать штурм, когда за спиной полыхают пожары.
Угрим времени на бесполезную брань не тратил. Отступив от наружной бойницы, князь-волхв забормотал очередное заклинание.
Раз – и руки Угрима раздвинули воздух.
А вместе с воздухом…
Тимофей охнул… Вздыбилась земля. Избы, стоявшие под разгорающимся детинцем отползли в стороны, повалились, сложились друг на дружку. Лопнула и раздалась вправо-влево бревенчатая стена внутренней крепостцы, также отодвинутая от пылающего участка. Пламя теперь горело на пустом, неровном и ухабистом пяточке. Пищи для огня на этом пустыре не было.
А руки Угрима уже не раздвигали, а будто сгребали воздух в кучу. И земля вновь приходила в движение.
Вот князь-волхв сомкнул ладони, словно воды зачерпнул. А вот – подбросил зачерпнутое вверх.
Пустырь взорвался. Земля – сырая, черная, жирная, тяжелая, глинистый пласт, россыпь выдранных из-под глины камней – все это в мгновение ока взметнулось над огнем.
И обрушилось сверху. Круша, ломая. Сбивая пламя, засыпая и удушая его. Еще секунда – и там, где только что разгорался пожар, теперь высится дымящийся холм, да оседает пыль.
Все. Потушено. Здесь – да. Но как же княжеский терем?
Терем с полыхающей крышей стоял особняком. Его отделять от других построек не потребовалось. А потому…
Угрим снова сгреб воздух. Подбросил… Княжеские хоромы с горящей верхушкой пошатнулись. На этот раз земля, глина и камень поднялись из-под самого крыльца.
Второй земляной фонтан ударил выше и сильнее первого. Достиг объятой огнем маковки, осыпался вниз. Сбил горящую кровлю, присыпал и погреб под собой пламя.
Борясь с пожаром, князь не жалел ни чужого, ни своего добра.
Со стороны латинянского лагеря донесся гулкий и протяжный вой боевых рогов. Тимофей бросился к бойнице.
– Иду-у-ут! – послышалось с соседней башни. Тамошний наблюдатель орал во всю глотку. – Латиняне иду-у-ут!
Действительно, в рядах осаждающих наметилось шевеление. К пороку и обратно метались конные гонцы. Михель отдавал приказы, и приказы мага неземедлительно выполнялись.
Вперед уже выдвинулись кнехты с тяжелыми осадными щитами – павезами – большими, широкими, с прорезями-бойницами поверху. Каждый щит тащили по два-три человека. Щитов было много, и поставленные вплотную друг к другу они напоминали сплошную дощатую ограду.
Сразу за щитоносцами, следовали арбалетчики и лучники. За стрелками шли несколько