Этюды романтической любви. Евгений Александрович Козлов
плачь скрипки походил на девичье рыдание, доносящееся над заросшей бурьяном могилой возлюбленного неизвестного поэта, потому, страдающий юноша, настроенный на благообразную взаимность со стороны возлюбленной, заключал в себе стремительную надежду, отчего более склонялся к альту, к той золотой середине между скрипкой и виолончелью. Но учительница музыки не хотела приобщать его к сему сложному и тяжелому по весу музыкальному инструменту. “Ты пока что слишком мал для альта” – неуступной говорливостью твердила она, а он, в свою очередь, жадно бросал тусклый заостренный взгляд с мерцающим алмазным блеском гениальности на недосягаемый предмет своего творческого порыва. К сожалению, выбор музыкального инструмента не представился ему так скоро, как хотелось бы его упрямой экспрессивно-экзальтированной душе творца. Посему Мирослав по-прежнему упражнялся в создании музыки только на скрипке, изрядно ворочая в гробах всевозможных композиторов.
Известно, что юное тело и юная душа молодого человека, обладают более быстрой регенерацией, нежели чем у взрослого человека. Будучи юным, Мирослав сносил безропотно все потаенные обиды и нескрываемые укоры судьбы с изрядной отстраненностью сил. Ибо выплеск своего таланта перед одухотворенной Марией, ещё не был им произведен на свет земной.
Но вот миновали многие месяцы непрестанного обучения. И именно в этот день Мирослав с непредвиденной готовностью трубадура готов был в сию же минуту покорить девичье покорнейшее сердце, овладев лишь одним монотонным лирическим мелизмом.
Сегодня он оделся в чистое белое белье, приобрел и натянул на себя пепельного цвета брюки и облачился в заштопанный в трех местах сюртук. Он дочерна начистил свои ботинки, так что в них можно было увидеть свое некрасивое отражение. Расчесал свои курчавые волосы на две равноправные стороны, и, в общем, стался весьма презентабельным молодым господином. Уложив скрипку в продолговатый черный футляр, Мирослав немедля помчался прямиком к дому Марии, испытывая на ходу легкое головокружение и поддернутое нетерпение. Девушка жила неподалеку, её квартира располагалась на третьем этаже трехэтажного дома. Он достоверно узнал этот неопровержимый маршрут у чересчур откровенной доверчивой учительницы музыки, посему он часто приходил поглядеть в часы отдыха и заживления сердечных ран на то, как в сумраке зажигается окно маленькой комнаты девушки, где он никогда не был и даже не мечтал побывать. По дороге Мирослав никого из знакомых не повстречал, значит, не были слышны лишние расспросы по поводу его внезапной прогулки, впрочем, поддержки в этот миг ему нахватало. Отчего Мирослав явственно волновался перед главным выступлением в своей жизни, ведь серенада это дело нешуточное, дело грандиозное, полномасштабно жизненное.
Испытав высокомерное возбуждение духа, он только сильнее разволновался, когда увидел заветный балкончик Марии. Чувствуя нарастающее биение томящегося в избытке чувств, практически