Байки у камина. Карантин-2020. Лолита Волкова
и отдала ей лишнее. Кассирша посмотрела на меня непонимающим взглядом, но деньги взяла.
Я летела домой на крыльях мечты и была уверена, что поездка удастся, так как я знала примету: если совершишь хорошее дело, то тебе это вернётся троекратным добром.
Мама, большая мастерица в швейном деле, нашила мне в дорогу всё необходимое: платья, сарафанчики, блузочки, косыночки. Таким богатством я никогда не обладала. До сих пор помню фасоны платьев, и её, милую, вечерами творящую чудеса. Родители волновались, потому что мы жили в Новокузнецке Кемеровской области, и мне предстояла пересадка в городе Куйбышев, на Волге.
Новое всегда пугает и напрягает, зовёт и притягивает неизведанным, и я смело пустилась в путь. Вагон был общий. Двое суток езды. На моё счастье в купе оказалась пожилая женщина, которая помогала мне. Это было первое добро, которым Вселенная ответила на моё открытое чувство любви к людям.
Попутчица угощала меня любимой варёной картошкой и приговаривала:
– Чего стесняешься? Чай не объешь. Да, вот и хлебушка я на дорогу напекла.
А хлеб был таким запашистым, пропечённым, с какими-то добавками зёрен, молотых орешков и ещё чего-то необыкновенно вкусного и незнакомого, что я не стала отказываться и уплетала его за обе щёки.
– Такой вкуснятины я никогда не ела, – нахвалила я хлеб.
Женщина мне и рецепт поведала, который я с годами напрочь забыла. Но, к удивлению моему, когда в первый раз в Германии купила булку свежевыпеченного хлеба ржаного помола, то почувствовала запах и вкус хлеба из страны юности.
А тогда мы с моей попутчицей ели жареную курицу, запивая чаем из стаканов с чудесными подстаканниками, и на душе было светло и радостно. На полустанках я выпрыгивала из вагона то за водой, то за солёными огурчиками, яблоками и помидорами. Это была свобода полёта, которую я принимаю сейчас как подарок судьбы.
Поезд проследовал по территории уральских гор. Мы увидели табличку на столбе, разделяющем Азию от Европы. Я была горда, что мне довелось увидеть эту грань, этот рубеж. В ту поездку я испытала свободу от условностей, навязываемых школой, семьёй и обществом.
В то время я была стройной, но угловатой, рыжеволосой, к тому же близорукой девочкой, да ещё с комплексом неполноценности. Очки носить стеснялась, прятала без чехла в карман, боясь прозвища «очкастая». Часто разбивала стёкла и, плача от страха, что теперь не увижу с последней парты написанного на доске, жалела отца, понимая, что ему опять придётся ехать в город, искать мне нужные стёкла, оплачивать их. Я ещё не понимала цену денег, но знала, что радости это никому не доставит и что я не имею право делать кому-то больно. В эту поездку на родину отца даже стёкла в очках у меня целыми остались, и я это тоже посчитала за чудо.
Запомнился и ещё один момент, как за час до пересадки в Куйбышеве, познакомилась с молодым военным.
– Ты знаешь, мама моя такие чебуреки выпекает, пальчики оближешь.