Собрание сочинений. Том 2. Евгений Евтушенко
плачешь ты.
Не сплю.
Ко мне летят сквозь снег обильный
последние трамвайные звонки.
Вокруг садятся разные обиды,
как злые терпеливые зверьки.
Но чувствую дыхание участья.
Твое лицо плывет из темноты,
и дальний голос:
«Вы не разлучайтесь…»,
товарища черты,
и снова ты…
«Босая женщина у речки…»
Босая женщина у речки
полощет синее белье,
и две тяжелые черешни
продеты в мочки у нее.
Я по нехитрому расчету
небрежной тросточкой верчу.
Я в пиджаке ищу расческу.
Я познакомиться хочу.
Она смешлива и красива.
С ней можно честным быть во всем.
Ее двуручную корзину
мы по Чернигову несем.
Заворковав и зачирикав,
заверещав на сто ладов,
как зачарованный, Чернигов
к нам ветви тянет из садов.
Вокруг могучие арбузы
плывут на медленных возах,
а у нее на шее бусы
и небо августа в глазах.
И только вечер —
лазом тайным
спешу в зеленое темно,
и легким яблочком китайским
тревожу чуткое стекло.
Мелькает свет в окошках беглый,
и вот, с крылечка своего
она бежит в косынке белой
и не боится ничего…
«Думаешь, мне все легко…»
Думаешь, мне все легко,
холодно, бесстрастно,
что на сердце ни легло —
все не так уж страшно?
Тяжко ранен я в бою,
но, врагов не радуя,
виду я не подаю —
и стою, не падаю.
Как умело я ни лгу,
правда – складками на лбу,
а все мои манеры —
фальшивые монеты.
Сам и себе построил дом
и живу, скрываюсь в нем
за семью печатями —
за семью печалями.
«И другие»
У каждого из нас
своя фамилия.
Другое дело —
милая,
немилая.
Дают их всем.
Дают их без доплаты.
Мне нравится,
что так устроен мир,
и не могу терпеть,
когда в доклады
вставляют выражение
«и др.».
Когда война,
как только трудно станется,
фамилии небось в повестках ставятся,
и умирают наши дорогие
товарищи,
чье имя «и другие».
Да что это такое
«и другие»?
Иные,