Собрание сочинений. Том 3. Евгений Евтушенко
гостинице, перекусил в милом закрытом буфете и решил пройтись пешком до «почтового ящика», означенного на пакете.
Проходя по тенистому парку, Пальчиков вздрогнул, услышав совсем неподалеку чье-то внушительное рычание. Если оно принадлежало собаке, то, видимо, гигантских размеров. Медведи здесь вроде бы не должны были предполагаться.
Сначала Пальчиков подумал, что рычание ему почудилось, но оно возобновилось, сопровождаемое чьим-то скулением и писком, птичьим клекотом. Пальчиков пошел на рычание, и в ноздри ему ударил знакомый запах, опять ввергнувший его в ностальгию по Алевтине, – пахло зоопарком.
В клетке бушевал лев, похожий на рыжего актера в роли короля Лира. От львиного рыка в загоне прядали ушами золотистые антилопы, сшитые из солнечных зайчиков, а в вольере хором орали большие и маленькие попугаи, похожие на летающие кусочки разбитой вдребезги радуги. Лишь киплинговская черная, угольная пантера с малахитовыми глазами не обращала на этот рык никакого внимания, нежно подставляя свои розовые соски таким же черным, угольным пантерятам, а элегантный жираф невозмутимо дожевывал букет российских ромашек, неизвестно кем брошенный ему через ограду.
«Вот тебе и провинция… – подумал Пальчиков с болью за Алевтину, потому что, не в пример московскому, крошечный местный зоопарк был в несколько раз ухоженней, чище. Однако в нем сработало и следовательское: – Откуда у них деньги на этого льва, на жирафа, на пантеру?»
Начальник п/я – огромный добродушный мужчина, похожий не то на бывшего штангиста, не то на постаревшего Пьера Безухова, угодившего в военно-промышленный комплекс, вскрыл пакет и углубился.
Просторный кабинет, к изумлению Пальчикова, был увешан множеством абстрактных и сюрреалистических картин: практически это была целая выставка. Пальчиков сначала подумал, что это забугорные репродукции, но когда встал и прошелся вдоль картин, то подписи его еще более изумили своей явной отечественностью: Косых, Налимюк, Черпачкова, Свистулькин, братья Загуловы. В березовой рамке висела фотография Высоцкого в роли Гамлета с нежной надписью хозяину кабинета.
– С чего это вы мне привезли такой тюремный заказ? – недоброжелательно спросил начальник п/я, закончив чтение.
– Я не в курсе, какой это заказ, – ответил Пальчиков. – Но у меня есть распоряжение моего шефа, чтобы заказ пошел «молнией».
– В заказе – наручники. Мы все-таки оборонное предприятие, а не полицейское, – с оскорбленной гордостью сказал начальник п/я.
– Не надо обижать полицию – она каждому может пригодиться, – не менее оскорбленно ответил Пальчиков. – Когда есть преступные руки, без наручников не обойтись.
– Но почему так много? Целых двести пятьдесят! Зачем столько, да еще и «молнией»! – стукнул кулачищем по столу начальник п/я.
– Простите, но это ничтожная цифра по сравнению с преступностью, – пожал плечами Пальчиков.
– Вы меня не поняли, – предостерегающе поднял указательный палец начальник п/я. – Двести пятьдесят