Шурочка: Родовое проклятие. Ольга Гусева
как всегда, наловил рыбы, угадал?
– Угадал.
– И ты утащила рыбку, чтобы угостить моего кота?
– Нет, сейчас не угадал. Мне просто захотелось посидеть с тобой на крылечке и поболтать о том, о сем.
– О чем же?
– Костя, я, наверное, скоро уеду в город. Я решила стать артисткой.
На мгновение ей показалось, что глаза его наполнились слезами. Но, когда он повернул к ней свое лицо, на нем сияла улыбка. Настя мысленно тряхнула себя за плечи – не выдумывай лишнего!
– Я рад за тебя, ты молодец, ты знаешь, чего ты хочешь, и ты храбрая. Я уверен, что у тебя все получится.
Настя смотрела на него широко раскрытыми глазами и думала: «Что со мной происходит? В человеке, который столько лет был просто другом, увидеть вдруг мужчину, желанного мужчину». И мысль эта ничуть не была противна ей. Она видела не только красивые черты лица, но своеобразную личность. Он что-то говорил, а она смотрела на его ярко-очерченные губы, не слыша слов, слетающих с них. Вдруг Костя осторожно сжал ладонями ее худенькое личико, улыбнулся ей так ласково и нежно, что она, в свою очередь, стиснула его руки, будто старалась впитать в себя его любовь. Она не могла говорить, сердце ее замерло, и их губы слились в длительном горячем поцелуе. Некоторое время они сидели лицом к лицу так близко, что каждый ощущал дыхание другого, и каждому из них показалось, что он видит другого впервые. Потом, словно очнувшись от сна, она тихонько произнесла:
– Костя, мне пора домой.
Перед тем, как открыть свою калитку, Настя встряхнулась и зашла в дом спокойной, безмятежной, уверенной в себе. Бабушка уже спала глубоким сном. Настя тихонько, на цыпочках, прокралась в свою комнату. Остановившись у зеркала, она внимательно заглянула в него и, увидев там свое отражение, решительно произнесла:
– Поцелуй – подобие молнии, страсть – подобие грозы, они налетают, а затем все успокаивается, как природа после бури, и жизнь течет по-прежнему. Не смотря ни на что, я не отступлюсь от своей мечты. Я должна уехать, и, чем быстрей я уеду, тем будет лучше и для меня, и для Кости.
После того, как Настя ушла с речки, ребята еще некоторое время наслаждались теплым летним вечером, доедали уху и вареники и хохотали над шутками, которые просто сыпались с уст Адика. Потом Адик пошел провожать Веру и Любашу, а Семен с Михаилом задержались на берегу.
– Если ты собрался к Насте, то только через мой труп, – решительно заявил Семен.
– Опять будем драться? – Михаил сжал ладони в кулаки.
– Я готов, – огрызнулся Семен, приготавливаясь к нападению соперника.
– Да успокойся ты, не буду я с тобой драться. Сегодня я иду к Верке. Как-то странно она вела себя с Адиком, уж не собралась ли поменять меня на него?
– Ну и гад же ты! Определись, наконец, кто тебе нужен – Вера или Настя?
– А это, друг, не твое дело. С Веркой мне хорошо, но она уже моя, а Настя – другое дело. Ее добиваться надо, и я обещаю тебе, что добьюсь, Настя будет моей.
Дружески похлопав Семена по плечу, Михаил зашагал в ту сторону, где жила Вера.
V
Вера