Услуга за услугу. Людмила Жиркова
ты права. Просто это слишком больная тема для меня. Можно я не буду об этом говорить?
Юрка спрашивает разрешения у меня? Неужели всё-такие хорошие манеры ему не чужды? Или это из-за того, что он меня с детства знает? Как бы то ни было, за последние несколько дней он раздражает меня всё меньшее и меньше. Остаются только подозрения насчёт его просьбы. Кто знает, что на уме у богатеньких.
Я пожала плечами и кивнула.
– Можешь не говорить. Мы и так вроде собирались совсем другую тему обсуждать.
– Да, – он собрался, туча над ним испарилась, уступив место привычной улыбке. – День рождения твоего отца. Давай, рассказывай, что я должен знать о тебе из последнего.
– Итак, из последнего…
Мой рассказ я не буду приводить полностью, боюсь, это будет не так интересно. Я в общих чертах описала то, что он должен знать обо мне, как мой парень: что мне нравится, чего я не люблю совсем, мои мелкие повадки и привычки. Кое-что он уже давно знает, кое-что во мне изменилось.
Он терпеливо слушал мой гигантский монолог, который в бумажном варианте уместился бы страниц на пять. Это если в тетрадных листах. Не знаю, с чего вдруг меня потянуло откровенничать, но я рассказала о себе даже то, чего ему знать не обязательно. Давно хотелось перед кем-нибудь выговориться.
Только не подумайте обо мне ничего такого – я очень общительный человек. Я могу в общественном транспорте проговорить с незнакомцами всю дорогу и даже не заметить, как быстро я оказываюсь в месте назначения. Но никогда и никому я не рассказываю о себе ничего личного, хотя бы потому, что это моим собеседникам не интересно. На работе я душа компании и всегда собираю вокруг себя толпу коллег, но никто из них до сих пор даже не знает где я живу.
Но именно сейчас, и именно Калинину я хочу рассказать о себе всё, что у меня произошло за последние двенадцать лет. Соскучилась я по тем временам, когда всё, что от нас требовали, это вовремя делать домашнее задание. Скучала по тем людям, которые мариновались вместе со мной с первого по одиннадцатый класс. Кто-то ушёл и после девятого, но я хорошо помнила и их.
– Вот, как-то так, – закончила я рассказывать.
Калинин вздохнул.
– Посмотрим, смогу ли я запомнить столько информации, – улыбнулся он. – Это был большой рассказ.
Его улыбка смутила меня. Я опять сделала что-то не так? Весь школьный период я пыталась понять, что со мной не так, где я постоянно косячу, иначе как ещё можно объяснить постоянные придирки юного мажорчика. Вот и сейчас появилось такое же ощущение неотвратимой издевки Калинина.
Но он только посмотрел на часы и встал.
– Я за мороженым. Шоколадное?
Я кивнула, но промолчала. Сейчас любое слово может выдать моё волнение. Хотя какое там волнение – всё внутри меня пылало от стыда. Что вообще со мной происходит? Как я умудрилась вывалить все свои тайны и секреты, тем более, на Калинина? Да ещё и в таком количестве. Как у него ещё мозг не взорвался от моей искренности? Раньше одно только моё появление