Давайте улыбнемся. Василий Куприянов
будущие инженеры не могли не следовать.
У нас со Стасиком за эти дни образовалась даже некая специализация. У него лучше получались белые польские соусы, а у меня острые красные. Кстати, завтрак и обед были только прелюдией к ужину, так сказать, небольшой разминкой. А вот во время ужина мы оттопыривались по полной программе. Усилия наши не пропали даром. К концу каникул на дне посылок оставалось только несколько небольших кусочков рыбы и пара банок печени.
Мы гордились тем, что хорошо потрудились на благо общества, то есть наглядно продемонстрировали то, что ожидало всех советских людей в 1980 году, который незабвенный Никита Сергеевич обозначил началом коммунизма. Ну, конечно, студенты должны всегда быть в авангарде общества. Это натура у нас такая – во всем и всегда быть впереди.
Проводник
Поступить в институт было для меня самой легкой задачей. Сложнее было прожить пять лет в Питере, чтобы потом было, что вспомнить. А это требовало определенных финансовых ресурсов. В принципе, отцовские переводы и повышенная стипендия оборонного факультета обеспечивали прожиточный минимум, но у меня не заладилось с учебой на первых курсах. Причем, самое обидное, что не пошли высшая математика и физика, которые я в школе любил и был по ним призером всех олимпиад. Я и сам до сих пор не понимаю, почему так произошло. Преподаватели были вполне либеральные и искренне хотели поставить мне тройку, но моя дремучесть делала это невозможным. Самое забавное то, что я заходил на математику первым, перерешивал задачи многим своим сокурсникам – без них не давали билет, они выходили с пятерками, а я с двойкой. Со второй попытки, когда я внаглую шпаргалил и, боясь даже напутать в терминологии, говорил: вот, если к этому прибавить вот это, то получится вот это. Пораженные моими выдающимися способностями преподаватели ставили мне заветную тройку, но, как правило, за пределами сроков экзаменационной сессии. Другими словами, прощай, стипендия, а это приводило к существенному дефициту бюджета. Так что пару семестров из десяти я оставался без стипендии, но винить было некого, кроме себя. Просить отца увеличить содержание не позволяла гордость, хотя для него это не было бы проблемой. Зарабатывал он по тем временам очень неплохо. Но я даже в детстве никогда не просил у родителей карманных денег, потому что всегда существовал народный промысел для пацанов – сбор бутылок. С доходов этого промысла в моем рационе всегда и в достаточном количестве были газировка и мороженое, а однажды, поднапрягшись, я даже скопил деньги на коньки с ботинками.
Угроза дефолта заставила меня перебрать все варианты студенческих подработок. Возврат к детскому промыслу был исключен по простой причине: этим занимались питерские старушенции, которые дежурили в сквериках возле гастрономов. Когда трое советских граждан мужского пола двигались от магазина к лавочке, они тут же подбегали и предлагали стаканчики. Мужикам, конечно, было приятно утолить свою жажду не из «горла», а из благородной