Дети сектора. Андрей Левицкий
он оттолкнул Астрахана, плюхнулся в кресло и зажмурился, чтобы не видеть, как шипы, обращенные остриями внутрь, оживают и впиваются в вены.
Медуза в изголовье вспыхнула сиреневым, потянула пульсирующие щупальца к голове мальчишки – его будто током ударило, когда они коснулись тела. Шипы тоже вздрогнули, выпустили синеватые язычки трубок…
И опали. Медуза потухла. Маугли удивленно распахнул глаза, но ничего не произошло. Улей отказывался его принимать.
Астрахан криво улыбнулся и прокомментировал:
– Господа, кто желает сфотографироваться на память в кресле инопланетного корабля?
Шейх, перетягивающий плечо лоскутом от разорванного рукава, снова сплюнул, поднялся и пнул труп отца Данилы, приговаривая:
– Козел старый! Если бы не он, не погнали бы меня сюда. Что теперь? Куда нам идти? Как попасть на Землю?
– Зачем? – спросил Рэмбо грустно. – Хана нашей Земле. Вторжение готовилось много лет, людей пичкали биотином, уверен, что в небольших количествах его вводили, например, в прививках, в составе пищевых добавок. Прозвучал зов корабля, и агрессоры, инопланетяне эти… Мы последние выжившие.
– А вдруг вторжение начнется через пару лет? – предположил Шейх.
Рэмбо вскинул бровь:
– С какой такой радости?
– Улей должен вырастить матку, чтобы было, кому командовать армией хамелеонов. Пока она лишь зародыш. Если вторжение не началось, есть смысл возвращаться.
Маугли спрыгнул с кресла и замер напротив Данилы, Астрахан положил руку мальчишке на плечо:
– Спасибо, бро. Теперь я твой должник. Мансуров, эй! – он щелкнул пальцами, привлекая к себе внимание. – На Земле ты не победишь Сектор, потому что многие делают на нем деньги. Здесь это реальнее. Мы должны найти и прикончить матку, тогда вторжение на Землю потеряет смысл.
Шейх раскинул руки:
– Где ты ее будешь искать? Это не корабль, это долбанный населенный астероид! Мы будем блуждать из отсека в отсек – безоружные, голодные и злые? Надо возвращаться. Какие-никакие, у меня есть связи, меня должны послушать… Если действовать осторожно.
Данила сел на корточки рядом с Мариной, потрогал ее за плечо, но она лишь дернула головой и прижала колени к животу.
Шейх остановил кровотечение, навис над Астраханом и проговорил:
– Похоже, тронулась. Она и раньше была слегка не в себе.
В душе Данилы шевельнулась ненависть – слабо и неубедительно. Наверное, потому, что Момент был равнодушен к Шейху, и его безразличие погасило ненависть. Личность Момента окончательно прижилась, Даниле передались его привычки, привязанности, даже слова-паразиты. А может, его ненависть утихла потому, что все, что было между Астраханом и Шейхом – смерти, ложь, предательство, – осталось на Земле, и теперь они делали общее дело?
Оставив комментарий Шейха без внимания, Данила принялся гладить Марину по волосам. Девушка перестала вздрагивать и скулить и вроде бы даже успокоилась.
Рэмбо потерял интерес к людям и, будто зачарованный,