Пропуск. Андрей Дашков
я до того места не доберусь, куда мы с Ванькой рвануть решили. Но сначала мне бы до тебя, Ванюша, добраться…
Свернула я на проселочную дорогу, сорняком заросшую, и кое-как на малом газу до рощицы дотарахтела. Решила тут автобус оставить и сходить-разведать, свободна ли берлога, чтобы на «горячий» прием не нарваться. Вероятность такая имелась. Слишком уж близко от тракта проезжего строение это торчало…
Поставила жестянку так, чтобы ее ни с большой дороги, ни с развалин было не видать. Взяла автомат и приказала:
– Сидеть тихо! Если жить хотите, ни звука! Скоро вернусь. Стрельбу услышите – вылазьте и расползайтесь по кустам. А если не вернусь, значит, не повезло вам, детки…
Гляжу – пискуны мои заткнулись, глазами большими на меня уставились, точно совята. От страха дрожат, но внимают. Тошно мне сделалось – то ли от самой себя, то ли от своей благотворительности. Хотела еще что-то сказать – комок в горле встал. Только рукой махнула и двинула на разведку. Обернулась – ни один не вышел. Поверили, значит. Смыться от них, что ли? Но куда мне без автобуса?
Пока я кралась под кустиками, трижды прокляла судьбу. Весь организм страдал, а от голода кишки узлами сворачивались. Я уже про глотку пересохшую молчу. Зато с почками все в порядке. Присела разок и травку здешнюю окропила. Хорошая травка, густая и мягкая. Так и тянуло полежать на ней, заснуть, забыть обо всем. Но нельзя теперь. Я же не Ванька. Раз обещала, надо вернуться. Иначе уважать себя перестану, а себя ведь не обманешь. Если узнаешь наверняка, что сама ты есть первостатейное дерьмо, то что другие про тебя подумают, уже без разницы…
Наткнулась на остатки кирпичной стены и пошла вдоль нее. Везде было темно и тихо. Трудно поверить, что такое местечко никто из оседлых не облюбовал, однако люди-то мрут как мухи, а камень – что ему сделается… Колодец бы еще попался или хотя бы лужа. Но вряд ли – дождь давно был, на голых местах земля совсем высохла, потрескалась.
Смотрю – впереди темный провал в стене зияет. Дверь когда-то была. Сразу туда я соваться не стала, вначале камешек бросила и присела, жду, что будет. Потом еще один. Камешки по мусору прошуршали – и все. Но даже после этого я не вошла. Разных пакостей насмотрелась – из тех, что оседлые устраивают. Теперь я на всю жизнь пуганая. Если хозяева по какой надобности или в рейд отвалили, то мины-растяжки могли оставить. Или самострелы. Или ловушки. Да что угодно!.. Вот такое у меня поганое ремесло – днем стреляешь или под пулями мечешься, а вечером на брюхе ползаешь, пустые норы вынюхиваешь, чтоб было где пару часиков соснуть. Утром – все сначала. Надоело до чертиков!
В общем, довольно долго я вокруг да около бродила, пока примерный план развалин себе в уме не составила. Что за строение, так и не поняла, но это и не важно. Наконец решилась и вошла. Побродила, убедилась в том, что все чисто. Откровенно говоря, была у меня тайная надежда, что и Ванька со своей коровой недоеной в этом гнездышке задержался. Тут бы я их за подлость и наказала. Ну ничего, как-нибудь в другой раз…
Присмотрела помещеньице с окнами на дорогу и с запасными