Проклятие Галактики. Валентин Холмогоров
казавшийся таким хрупким силуэт яхты. На серебристый корпус «Декстера» наползла чернильно-черная тень, последний отблеск далекого светила вспыхнул и погас, утонув в ажурном переплетении антенн. В следующий миг тревожно взвыла сирена автоматической системы предупреждения об опасном сближении.
Ник не верил собственным глазам, завороженно наблюдая, как, продолжая свой неторопливый разворот, его корабль срезает задней частью корпуса кормовые надстройки яхты. В лишенном воздуха пространстве беззвучно вспухло и опало огненное облако, брызнули, кувыркаясь, обломки. Закрутившись от неожиданного удара волчком, яхта воткнулась носом в покатый бок «Тристара», разламывая его пополам. Носовая часть фюзеляжа, теряя элементы обшивки в стремительно замерзающем облаке вырвавшегося из трюмов кислорода, сонно проплыла мимо, продемонстрировав Нику бесформенную мешанину искореженных переборок. В следующий миг рядом с останками грузовика зажглось и погасло еще одно крошечное солнце – это взорвались топливные элементы «Декстера». Затем изображение дрогнуло и исчезло.
– Вы погибли, обожаемый, – подвел итог этой неутешительной картины толстяк, вновь увеличивая яркость освещения в зале до нормальной величины. – Мои искренние соболезнования.
– Боюсь, у тебя и вправду нет выбора, Ник, – подал голос Долтон. – И времени на размышления тоже, к сожалению, нет.
Взглянув в устремленные на него бесстрастные и бесцветные глаза, Ник внезапно понял, что это действительно так.
Помещение было крошечным и тесным, но самое неприятное заключалось отнюдь не в его скромных размерах. Больше всего действовали на нервы стены, абсолютно прозрачные снаружи и матово-серые изнутри, от которых почти физически исходило ощущение дискомфорта. Человека, находящегося в окружении этих стен, неизбежно преследовало чувство, будто за ним внимательно следят невидимые наблюдатели. Макс забился в самый дальний угол этой узкой каморки, усевшись прямо на украшенный неопрятными мутными разводами заплеванный пол, и устало закрыл глаза.
Допрос, который устроил ему полицейский детектив, выжал из Макса последние остатки сил, а надежд на благополучный исход дела так и не прибавилось. В дополнение ко всему он испытывал сейчас легкую дурноту, а голова казалась тяжелой, словно кто-то набил ее изнутри мокрыми тряпками. Как ни старался детектив заставить Макса проговориться, задавая ему по-разному сформулированные, но сводящиеся к одному и тому же вопросы, тот твердо стоял на своем, утверждая, что понятия не имеет, откуда взялась в кармане его пиджака та злосчастная бутылка джина. На самом деле он, конечно, прекрасно знал, благодаря кому его угораздило попасть в эту переделку. Хоть скотина Зильдер и казался со стороны в стельку пьяным, при виде полицейских у него хватило ума сунуть улику в валявшийся на полу пиджак, ведь если бы его поймали с таким количеством спиртного, то, учитывая предшествующие подвиги Рунни и непогашенную отметку о совершенном ранее правонарушении,