Семья. Марина Данилова
говорила она дочери и не забывала напомнить, что та засиделась в девках и что в двадцать два года у ее одноклассниц уже дети.
– Сложно, конечно, с таким красавцем будет жить. Главное, чтобы не загулял. Ты уж свой гонор-то поубавь, дочь. Хороший парень этот твой Вовка, – отреагировала она на подаренное Татьяне кольцо и рассказ о предложении выйти замуж.
– Он вон как старается, где еще найдешь такого? Все приличные поразъехались, кто в Москву, кто в Ленинград. Остальных уже шустрые на себе женили, а те, что остались здесь у нас, либо просто пьют, либо еще и воруют. Вон недавно одноклассничек твой, Санька, выкопал ночью на моем огороде ведро картошки и продал за бутылку. Напился и сам признался мне. А я еще подумала, хорошо в дом не залез, телевизор-то у меня новый. Так что, Тань, не знаю, чего ты там ждешь, но судя по тому, что за пять лет никаких других парней ты в городе так и не нашла, надо выходить за Вовку.
Подруги тоже не отставали в аргументах: выходи, не думай, Вовка надежный и не бабник, что для его внешности вообще удивительно.
А внешность у него и правда была исключительная – высокий рост и широкие плечи заметно выделяли его из толпы. Лет до пяти за миловидность лица его путали с девочкой, а во взрослой жизни именно те самые правильные черты, аккуратные темные волосы с легкой волной, густые брови, яркие серо-голубые глаза и особенно едва заметная ямочка на подбородке безответно разбили не одно девичье сердце. При всей своей внешней привлекательности Вовка был крайне аккуратным и даже избирательным в общении. Настороженно относился к людям и не крутил романов. К учебе подходил обстоятельно, не прогуливал школу и был неравнодушен к точным наукам. Со стороны казался излишне рассудительным и не по годам взрослым.
– Это лучшее, что получилось у меня в жизни, – гордо говорила мать про сына, но растила она его одна, и никто из местных в Лопушках так и не знал, кто же был отцом этого мальчугана. Не знал и сам Вовка. Мама никогда не говорила с ним на эту тему, словно к ее тридцатилетию его и правда в дом принес аист или нашли в капусте. Но это была единственная тайна, в остальном они доверяли друг другу.
Вовка заботливо оберегал мать. Как и все в Лопушках, они жили в скромном частном доме с удобствами на улице и баней по выходным. В сравнении с соседскими сорванцами у него будто не было детства. Он не бегал по дороге с автоматом, играя в войнушку, не искал приключений на колхозном поле и в чужих огородах, не подсматривал в щели соседской бани и не увлекался гонками на мопедах. Его завораживал ремонт старого радио, паяльник, книги, и чуть позже – химические опыты, которые однажды запомнились всем соседям выплывшим на улицу содержимым выгребной ямы их уличного туалета. «Не верил, что такое возможно. Не рассчитал», – покаянно произнес тогда он, стоя рядом с кроватью мамы, которая звонко орала о том, что вот-вот помрет от стыда и инфаркта.