Последний рейс «Фултона». Борис Сударушкин
шеях черные косоворотки.
Над столом президиума захлебывался колокольчик, под ударами разгоряченных кулаков вздрагивала фанерная трибуна, от криков дрожали, посверкивая, хрустальные подвески на бронзовой люстре.
Одни выступающие призывали немедленно, сегодня же, передать власть Советам, поддержать революционный Петроград. Другие яростно твердили, что это преждевременно, что это будет самоубийством Советов. Третьи голосили по Временному правительству, почем зря ругали большевиков.
Четвертые, видимо, и сами не понимали, чего же им надо, – под сурдинку крыли и большевиков, и меньшевиков, и Керенского. Или с умыслом запутывали других.
И неясно было, чье мнение возьмет верх, за кем пойдут депутаты.
Из президиума выкатился к трибуне «вождь» городских меньшевиков Савинов – розовый, упитанный, с мокрыми губами. Раздувая глянцевые щеки, раскатистым «р» застрочил по депутатам:
– Нечего нам на питерцев равняться! У нас в губернии совершенно другие условия…
– Какие? – спросили из зала.
Савинов словно с разгона на стену налетел:
– Попрошу без неуместных вопросов. Вспомните, товарищи, поддержали ли они революцию в пятом году, когда вы не на жизнь, а на смерть бились здесь с жандармами, когда в Москве истекала кровью Пресня? Нет, они отсиделись за вашими спинами. А теперь, когда надо бросить все силы на борьбу с Германией, они коварно свергают законное Временное правительство и тем самым катастрофически ослабляют Российское государство. Это – прямое предательство!
Из зала – нарастающей волной – крики:
– Сам повоюй!..
– Отъелся, как боров на барде!..
– В шею меньшевика!..
Голос Савинова утонул в криках.
Так и пришлось меньшевику, не досказав, что хотел, вернуться на свое место.
Только шум отхлынул – к трибуне поднялся тот самый парень в путейской тужурке, который вызвал красногвардейцев.
– Ну, держись! Сейчас товарищ Павел врежет меньшевикам и эсерам по первое число, – оживился парнишка в кацавейке, подтолкнул Тихона локтем.
Но не успел большевик начать свое выступление, как с антресолей упал ломкий тенорок:
– От какой партии говоришь?
– Я член партии большевиков, – раздельно произнес товарищ Павел, в улыбке полыхнул белыми зубами.
– Тебя вместе с Лениным в пломбированном вагоне привезли, – послышался с антресолей тот же неустоявшийся голосишко. – Кайзеровский шпион!..
– Долой!..
– Пущай говорит!..
– Бросай шпиенов в окошко!..
Товарищ Павел сунул руки в карманы распахнутой тужурки. Стоял, раскачиваясь с носков на стоптанные каблуки, ждал тишины.
Крикуны утомились, свистели только с антресолей. Из зала кто-то зверским басом гаркнул:
– Галерка! Цыц!
Свистуны смолкли.
– Умеют меньшевики и эсеры всё с ног на голову ставить, – как гвозди в дерево, вбивал слова в прокуренный зал товарищ Павел. –