Исчезнувшее свидетельство. Борис Сударушкин
предположить, что автору гравюры было прямо заказано не рисовать этого окна.
– Но с какой целью?
– Здесь остается только гадать, поэтому сначала лучше рассмотрим второе предположение: гравюра рисовалась с акварели в самой усадьбе Мусина-Пушкина; художник, пересчитав окна на боковой стороне третьего этажа, убедился, что на акварели одно окно лишнее, и убрал его.
– То есть, ошибся автор акварели? – уточнил я.
– А может, и не ошибся. Почему не предположить, что к тому времени, когда рисовали гравюру, это окно по какой-то причине было заложено?
– Но ведь это только предположение?
– Да, но потом я нашла ему подтверждение…
С этими словами Лидия Сергеевна раскрыла вложенный в журнал конверт и положила передо мной фотографию какого-то здания, в котором я не сразу узнал дом Мусина-Пушкина в Иловне – до того у него был жалкий, обшарпанный вид.
– Фотография сделана незадолго перед затоплением Иловны Рыбинским водохранилищем. До этого в здании размещалось сельскохозяйственное училище. Пересчитайте окна третьего этажа – и вы убедитесь, что автор гравюры нарисовал ровно столько окон, сколько их было накануне затопления.
Тщательно рассмотрев фотографию, я убедился, что Лидия Сергеевна права – в сравнении с акварелью одного окна на ней не хватало, вместо него в этой части здания была ровная стена без каких-либо намеков на окно.
– И все-таки я не понимаю, почему вы придаете такое большое значение этому окну? Ну заложили одно окно! Что же здесь особенного?
Лидия Сергеевна смутилась так, словно я уличил ее в чем-то предосудительном.
– Знаете, я и сама не могу объяснить себе, почему это лишнее окно на акварели не дает мне покоя, вроде бы такая мелочь… А с другой стороны, нельзя не учитывать, что, судя по датам, и акварель, и гравюра были нарисованы еще при жизни Мусина-Пушкина, с разницей в один год. Значит, окно было заложено по личному указанию графа. И еще одно красноречивое обстоятельство: поручая художнику сделать гравюру с акварели, Мусин-Пушкин распорядился не рисовать окно, которое было на акварели. Следовательно, он не хотел, чтобы об этом окне кто-либо знал. Рассуждаем дальше. Через какое-то время гравюра печатается в журнале, а акварель как бы исчезает – почти двести лет она нигде не упоминается, нигде не фигурирует. Где она хранилась все эти годы, в каком собрании? И вдруг столь же неожиданно, как исчезла, акварель опять появляется на свет!
– Действительно, в вашем изложении это выглядит загадочно, – согласился я с Лидией Сергеевной, но тут же добавил: – Хотя исчезновение акварели можно объяснить очень просто: она могла попасть в какое-нибудь частное собрание, где на нее просто не обращали особого внимания.
– Возможен и такой вариант, – кивнула Лидия Сергеевна. – Но мне все-таки представляется, что у акварели более сложная, более запутанная судьба. И связана она именно с заложенным окном. У меня такое ощущение, что к исчезновению акварели с глаз людских приложил руку сам