Кремлевский детектив. Красная площадь. Сергей Власов
позвал он, – народ! Живые есть?
В ответ чирикнула какая-то пичуга. Она сидела на столбе линии электропередачи, с любопытством разглядывая незваных гостей. Это была ласточка или, возможно, стриж – Свинцов скверно разбирался в этих орнитологических тонкостях. Над дачей, широко распахнув огромные крылья, беззвучно спланировал в сторону заливного луга аист.
– Не нагадил бы сверху, – озабоченно сказал, втягивая голову обратно в машину, водитель. – Была охота капот отмывать! Вы видали, как эта пташка какает? Я видел. Одним махом добрых полведра удобрения! Если с хорошей высоты долбанет – ей-богу, в крыше вмятина получится… Не отзываются, – оборвав себя, сказал он, перехватив хмурый взгляд Свинцова. – Дома, что ли, никого нет?
Свинцов посмотрел на ворота. Ворота, как и забор, были криво сколочены из набитых в два ряда, потемневших от непогоды досок. Доски были струганые, обрезные; кое-где на них еще можно было разобрать оттиснутые черным по трафарету надписи – какие-то «брутто», «нетто», «Moscow» и даже «Frankfurt». Перед этим забором, производившим такое впечатление, будто его строили ночью, впотьмах и в огромной спешке, точно зная, что на рассвете дача подвергнется неприятельскому штурму, стоял другой – низенький, аккуратный, из сваренных в незатейливый узор арматурных прутьев, некогда выкрашенных в неброский черный цвет, а ныне облезлых, пятнистых от проступившей сквозь облупившуюся краску ржавчины. Внутренний забор был поставлен вплотную к внешнему, который, судя по всему, с некоторых пор перестал устраивать хозяина ввиду своей излишней прозрачности.
«Паранойя, – глядя на этот забор, подумал Свинцов. – Точно, это вот и есть берлога нашего клиента».
Ему подумалось, что клиент, который проживает за этим кое-как сколоченным из разобранных тарных ящиков забором, даже если и виноват в убийстве пяти человек, ни за что не сядет в тюрьму. Его ждет психушка; с таким диагнозом, какой занесен в его историю болезни, ни один суд не признает парня ответственным за свои действия. Интересно все-таки получается: на то, чтоб стрелять в людей из снайперской винтовки, у него ума хватает, а на то, чтоб нести за свои поступки предусмотренную законом ответственность, – нет, кишка тонка. Хорошо устроился!
А с другой стороны, что с него возьмешь? Восемь лет в Афгане, восемь ранений, тяжелейшая контузия – ну, куда его, такого, в тюрьму? Он свой ад уже прошел – так сказать, авансом. И какая разница, где он будет догнивать – на зоне или в психушке? Главное, что стараниями старшего оперуполномоченного Свинцова социально опасный тип будет изолирован, а высокое начальство, глядишь, наконец-то спохватится, что прямо у него под носом пропадает, оказывается, отличный специалист, грамотный, инициативный работник…
Подчиняясь повелительному взгляду майора, один из оперативников выбрался из машины и, приблизившись к калитке, громко в нее постучал.
– Хозяева! – едва не на весь поселок заголосил он. – Есть кто дома?
Подождав ответа,