Аристократ. Владимир Колганов
произошло на этой площади несколько лет назад, отличается от стандартной революции, в которой обязательно есть убийства?
Конечно, Дэн прав. Он уточняет то, что я высказал и сам. Причем, само его положение такое, что он, как будто может судить человечество – справедливо или безжалостно, как захочет. Но, все же, меня царапнуло то, что он сказал: «Человек может быть очень злым». Злой ли я? Могу ли я убить? Мне казалось, я всегда стремился быть миролюбивым… но были в моей истории всякие моменты. Бывало, я ввязывался в драки просто так. И Дэн про это, конечно, знал. Но я всегда с ужасом относился к идее кого-то убить. И все же, факт в том, что Есенин глубже проник в человеческую природу и сам майдан, на котором я сейчас стоял, тоже свидетельствовал о глубине человеческого падения. Здесь были все эти события. Есенин говорит о том, что не хочешь, но согрешишь, никто не застрахован. Дэн говорил то же. Мне хотелось быть подальше от политики, но человеческая история не могла не затронуть мою душу. Да, все так и было. А было это страшно. Блин, это урок для меня, неожиданный.
– Не нравится мне это стихотворение, – подытожил я.
Дэн кивнул, согласившись закрыть тему. Я так понимал, на время. Ведь это «ковыряние» в моей киевскости, в моей человечности – это было мне интересно. Как разгадывать загадку. Продолжим потом, может быть.
– Где ребята? – вспомнил я про остальных.
– Они неподалеку, нас видят с разных точек. Ты кстати, знаешь, что тут наблюдение?
– Серьезно? – я присвистнул.
У нас была назначена «встреча со связным», но время ее значилось как неопределенное. Я знал, что она намечена – только и всего. Связной ждал нас в направлении от-Майдана-под-уклон, с полкилометра, в месте, где, на мой взгляд, ничего достойного, чтобы посмотреть не было. Как только мы вышли на улицу, Дэн заявил, что мы немедленно идем туда. И возражения не принимаются.
Похоже, решение назрело только что. Потому что было совсем неожиданными, очевидно, Дэн рассчитал все по секундам, в режиме конспирации.
Ничего кроме раритетных домов на улице, по которой мы шли, я не увидел. Мне были смешны названия «Буття», «Пузата хата»…
Связным оказалась девушка, точнее молодая женщина. У меня челюсть так и отпала, когда я увидел ее. Я разбирался в красоте, это точно.
Я кивнул в ее сторону: «что, и она тоже?» я не мог поверить – роботесса? Или как правильно – фембот?
– «И она тоже», – совершенно ледяным тоном заявила женщина. И улыбнулась. Неожиданно, я как будто растаял. Конечно, я ее оценил! Конечно, я подумал, почему у меня Дэн, а не она… и еще много чего подумал. Прям в один миг времени. А она продолжила: – Зовут меня Наташа Кузнецова. У меня совершенно нет времени. У меня всегда хвост.
Какой это у нее хвост, она что – русалка?
– Ей пришлось отрываться от наблюдения, – прокомментировал Дэн.
Елки-палки, как партизаны. Я глянул на них: какая бы хорошая пара получилась. Подумал, какие у них могли бы быть дети. Это, конечно не возможно, но все же…
Из-за этого «хвоста» – такая спешка.
– Я сейчас одна из немногих, кто отстаивает в городе активные