Облако надежд. Нора Райт
спецэффектах, – констатировала хозяйка, жестом приглашая Анну в комнату. – Позвольте узнать, что Вас привело ко мне, госпожа…? – она вопросительно посмотрела на гостью.
– Извините, я не представилась. Анна Рид, – писательница протянула женщине руку.
– Эвелин Дрим, −ответила та, слегка коснувшись пальцев гостьи. – Впрочем, это и так понятно. Присаживайтесь, – показала она на одно из двух кресел, стоявших рядом с чайным столиком у окна. – Вы с дороги, может хотите чая?
– Благодарю, я бы не отказалась, – ответила Анна, устраиваясь поудобнее.
Через пять минут хозяйка вернулась с подносом со свежезаваренным чаем и присела напротив гостьи.
– Какой необычный вкус, – сказала Анна, сделав глоток.
– Здесь сбор трав, я не признаю ту бурду, которую нам втюхивают под видом чая, – будто оправдываясь, поспешила объяснить милая женщина.
Рид заметила некоторую нервозность в её поведении, но для себя решила, что хозяйка переживает, что вкус чая не понравился гостье.
– Всё хорошо, просто непривычное ощущение, – и, словно в доказательство своей лояльности к напитку, она отпила из чашки ещё немного.
По прошествии четверти часа две женщины болтали словно закадычные подруги. Вся обстановка в доме толковательницы действовала на Анну успокаивающе. Было в нём что-то родное, близкое, как тот коврик в прихожей. Рид импонировали люди, умеющие располагать к себе и непринуждённо вести беседу. То, что Дрим дала гостье время привыкнуть к новой обстановке, говорило о высоком уровне профессионализма и добавляло ещё один плюсик к её образу в рейтинге писательницы.
– Спасибо, что позволили освоиться, Эвелин – начала Анна, – сейчас мне проще рассказать о своей проблеме.
Та кивнула, давая понять, что готова к разговору. И Рид начала свою историю:
– Последние дни я живу с ощущением, что нахожусь не в том месте. Проблема в том, что я не помню прошлого. Оно словно стёрто. Мне кажется, что живу не своей жизнью. Я вроде знаю и не знаю эту жизнь. Всё будто чужое, но вроде знаком…, – писательница прервалась на полуслове.
– Не надо так переживать, мы во всём разберёмся, – ободряюще сказала Эвелин, протягивая ей салфетку.
Анна машинально скомкала в руках бумажку, пытаясь совладать с нахлынувшими чувствами. И тут слёзы хлынули из глаз. Всё, что копилось у неё в душе последние дни: тревоги, волнения, смутные страхи, сейчас вырвалось наружу. Она выглядела такой беспомощной и растерянной, что Эвелин подошла к ней и приобняла за плечи. Писательница схватила её за руку и с мольбой посмотрела на неё.
– Ты мне поможешь? Я так устала. Эта неизвестность выматывает, – она сжала руку Эвелин.
– Ну-ну, не надо плакать, милая. Всё пройдёт, всё наладится. Надо быть сильной. Я тебе помогу, – пообещала толковательница.
Обе дамы даже не заметили, как перешли на «ты». Рид, ободрённая участием хозяйки, постепенно успокоилась. Небольшой конфуз сблизил их. Эвелин промокнула