Окно в Полночь. Дарья Гущина
струй взметнулись к потолку, сплетаясь в клубок. Я крепко прижала Баюна к груди. Мама, там же шторы… И то ли в «пожарку» звонить, то ли куда…
Огненный клубок заискрил, вытягиваясь и свиваясь лентой. И, вопреки законам физики, логики и жанра, метнулся к полу. Кот ловко вывернулся из моих ослабевших рук, спрыгнул на пол и вновь грозно на меня зашипел. Я снова попятилась. В мерцании вьющейся ленты огня он показался… больше, а желтые глаза сверкнули алым. Я судорожно сглотнула. Делать что-то надо, но что?.. И вовремя птеродактиль вспомнился. И стало легче. Я ж с ума схожу, так что все пучком… Это просто очередной глюк. Игры разума, и не более того. Спокойно, Вася, без паники… Без паники, я сказала!
Немного успокоившись, я присмотрелась к порождению своей больной фантазии. Подумаешь, Баюн видит мои глюки… Муза же ему удается гонять, и весьма успешно. Кот встал на задние лапы, вытянувшись, поймал огненную ленту и притянул ее к полу. Я хмыкнула. Надо же, и без накурки… Может, грибы в магазинных блинах были… странными?.. Лента свилась в человеческую фигуру. В воздухе взорвался рыжий фейерверк, и свечи разом потухли.
Баюн приветственно заурчал и ткнулся носом в бок сидящей на полу фигуры. Та шевельнулась, потерла ладонями лицо и притушила сияние. И встала, потягиваясь и стряхивая на пол искры. А я села. Черт. Хороший глюк. Душевный. Красивый. Светится изнутри бледно-желтым, искры при каждом движении рассыпает. Но главное – для хаты безвредный. М-мать…
– Добрый вечер! – поздоровался он неожиданно.
Я истерично хмыкнула и подняла взгляд. Голос мужской, все остальное… тоже. Хоть бы оделся. Или на моей шизе так отсутствие личной жизни сказывается?.. Глюк уставился на меня и захохотал. Баюн переводил взгляд с незваного гостя на меня и урчал, довольно щурясь.
– Это… что у тебя на лице?.. – выдавил глюк сквозь смех.
Я глупо хихикнула и пояснила:
– Глина, – и добавила очевидное: – черная.
Он снова рассмеялся. А я невольно посмотрела на себя со стороны и содрогнулась. Сижу враскоряку, на физиономии – высохшая глина, полотенце съехало набок… Несолидно. Я завозилась, распутывая полы длинного халата.
– Давай помогу, – глюк протянул руку. В черных, как угли, глазах дрожал смех.
– Не надо, – отказалась вежливо и бодро добавила: – Да и чем поможешь-то? Тебя же нет!
– Как нет? – опешил он. – Почему это?
– Потому что ты мне кажешься, – пояснила я, вставая и одергивая халат. – Ты – моя галлюцинация. На самом деле тебя не существует, – и добавила глубокомысленно: – Не буду больше в магазинах блины с грибами покупать, странные они…
И на автомате щелкнула выключателем. Свет загорелся. Чудно. Пойду умоюсь и проведаю свой первый глюк. Второй за мной не пошел. Присел на пол рядом с Баюном и, задумчиво нахмурившись, почесал кота за ухом. Тот предсказуемо заурчал. Я умилилась. Какая прелесть… Недавняя истерика всколыхнулась, забила крыльями. Склонившись над раковиной, я кое-как смыла с лица глину. В затылке пульсировала глухая боль,