Возьми его, девочка!. Татьяна Воронцова
а кто будет зарабатывать – да, да! – банально приносить деньги на пожрать) или найти ему какое-нибудь занятие, например, отдать в спортивную секцию.
Отдать. В секцию. Вера чуть не рассмеялась ей в лицо. Это все, на что способна сегодня славная наука педагогика? Можно подумать, на белом свете есть мать-одиночка, которая не попыталась бы хоть однажды отдать свое неуправляемое чадо в секцию! Увы, и здесь от нее мало что зависит. Привести лошадь к водопою может и один человек, но даже пятьдесят человек не заставят ее пить.
Столкнуться довелось не с ней, а с ним. В полвторого ночи Вера вышла на кухню ополоснуть чашку, а там на подоконнике сидел Алекс и курил, мечтательно глядя на улицу с высоты девятого этажа. Слабый ветерок, врывающийся через приоткрытую створку окна, шевелил его темные, как у цыгана, волосы.
В первый момент ей захотелось повернуться и уйти обратно в комнату. Но потом она сказала себе: «Какого черта? Кто здесь хозяин, ты или он?» Спокойно подошла к раковине, помыла чашку, со звоном водрузила, перевернув, на сушку для посуды, вытерла руки… и обнаружила, что Алекс с интересом наблюдает за ней. Встретив ее враждебный взгляд, он не смутился, не отвернулся.
– Когда надумаешь идти спать, вытряхни, пожалуйста, пепельницу, – произнесла она безразличным тоном. – Не оставляй до утра.
– Обязательно.
Она чуть было не добавила: «И не сиди тут долго, простудишься». Ветерок казался прохладным, а парень сидел в расстегнутой рубашке навыпуск и старых джинсах с подвернутыми штанинами, открывающими узкие щиколотки. Стоптанные теннисные тапочки он надел на босу ногу, видимо, второпях. Лежал, а потом выбрался из постели, чтобы вдохнуть привычный горький яд. Много курит, очень много. Зависимый. С кучей дурных привычек… Стоп! Стоп! Прекрати немедленно!
– Так ты Алексей или Александр?
– Александр. – Выпуская дым из ноздрей, он щурился, что придавало ему вид усталый и высокомерный, как у актера, обремененного славой. – Мою добрую матушку во время беременности угораздило подпасть под очарование личности Александра Македонского, так что участь моя была решена.
– В самом деле? – Вера невольно улыбнулась. – В наше время стало модным перекраивать имена на иностранный манер. Русские говорят Саша, англичане и американцы Алекс.
– Вообще это имя происходит от греческих слов, «алекс» – защитник и «андрос» – мужчина, – заметил он, немного помолчав. – Так что я не возражаю ни против Алекса, ни против Саши.
– Защитник, – повторила она. Просто вырвалось.
Он мгновенно уловил сарказм. Кивнул с преувеличенным раскаянием.
– Знаю, я не произвожу впечатление сильного мужчины.
– И, похоже, гордишься. Ладно. Меня это не касается.
Он молча смотрел на нее, не делая ни малейших попыток оправдаться. И Вера вдруг почувствовала себя круглой дурой. Вот так, ни с того ни с сего. Стоит тут посреди кухни в домашнем халате и препирается с любовником младшей сестры – фу! Одновременно