Омут. Кутузова Елена
досках и цветные ксерокопии; пластиковые и бумажные цветы для украшения, а сверху, обрамляя эту роскошь религиозного дурмана, висело белое полотенце с дырчатым узором по краям.
– Нет, Васятка, не сюда… – баба Матрена тем временем не пустила папу на стул под иконами, заставила пересесть. – Как хозяин-от мой преставился, – она перекрестилась, – так теперь здесь Павлушино место. А пока его нет, так сынок его тут сидит. Темочка, поди сюда.
Тот самый паренек, что хозяйничал во дворе, чинно уселся на указанное место. Дениса усадили рядом с отцом. Напротив, покряхтывая, устроился дед Трофим.
А баба Матерна все хлопотала:
– Что же пораньше не предупредил? Я бы и пирожков затеяла, и шанежек, и ватрушек твоих любимых напекла… Помнишь же мои ватрушки? А так ничего не успела. Ну, покушайте чем Бог послал, не побрезгуйте. Люди мы простые, деревенские…
«Бог послал» немало.
Прямо на стол, на толстую деревянную плашку, встал закопченный чугунок с вареной картошкой. Вот вроде бы обычная, дома в кастрюле точно так же готовится в воде с лаврушкой, потом посыпается укропом, закусывается зеленым луком. Но эта, из чугунка, казалась особенной. Словно и не картошка вовсе, а какое-то невероятное ресторанное блюдо. И сало, порезанное тонкими полупрозрачными ломтиками, холодными и твердыми. Холодец в прямоугольной эмалированной плошке, утка с яблоками, а, главное, необычайно душистый хлеб. Денис поднес кусок к лицу и всей грудью вдохнул уютный запах.
– Нравится? – толкнул в бок отец. – Баба Матрена сама испекла.
– Она в этом мастерица, – поддакнул дед Трофим. – Сейчас никто такие караваи не печет. Выродились, – он скорбно изогнул бровь, и от этого стал похож на обычного человека.
Впечатление нереальности рассеялось, как туман под ударами утреннего ветра. Старик больше не казался колдуном, а печка превратилась в нечто обыденное. Но вкус испеченного в ней хлеба остался сказочным.
Бабе Матрене явно польстило, что её стряпня понравилась, и старушка принялась потчевать гостей с еще большим усердием:
– А вот карасики в сметане. Темочка с утречка наловил, помощник мой. Огурчики-то, огурчики забыла! – и, всплеснув руками, бабушка умчалась куда-то на веранду.
Трофим проводил её взглядом и повернулся к старшему гостю:
– Ну, так чего решил? Ночевать остаешься?
– Прости, дед. Не могу.
– Это ты зря. На чердаке вам постелим, там сено хорошее, духмяное. А утром Петр тебя до работы подкинет.
– Подкинет – подкинет, – баба Матрена водрузила на стол миску с маленькими пупырчатыми огурцами. – Ты пацана-то как, с собой потащишь?
Денис насторожился.
– Конечно, – кивнул папа и захрустел огурцом. – Куда же его?
– Оставил бы… Места, что ли, не найдем? Или объест?
– Да у тебя тут и так целый филиал детского сада, куда еще одного?
– Не хочешь у неё, у меня оставь. Я внуков не нажил, меня не стеснит.
Папа неуверенно посмотрел на Дениса. Тот насупился: вечно