Одержимый. Шарлотта Физерстоун
пытаешься мне льстить, – отозвалась Анаис, украдкой взглянув на Мэри Грантворт. Та бесстыдно наблюдала за ними, буквально сочась ядом.
– Нет, Анаис. Я не сказал бы тебе ни одного лживого слова. Ты ведь знаешь это.
Конечно, Анаис знала. В конце концов, они были друзьями. «Друзья» – это безобидное определение начинало смыкаться вокруг ее шеи, подобно петле. Анаис не хотела дружить с Линдсеем. Она жаждала большего. Отчаянно желала тех же самых вещей, о которых грезила. Тех же самых чувств, что струились сквозь тело, когда она ублажала себя, мечтая о его прикосновениях.
Ощутив, как зарделось ее лицо, Анаис поспешила снова отвести взгляд. Если бы Линдсей знал, какие мысли о нем терзают давнюю подругу! И как эротичны, как непристойны, нескромны были эти мысли – узнай Линдсей о них, и пулей унесся бы от Анаис, только и след простыл!
Возможно, Линдсей действительно не мог ей лгать – только вот его слова определенно ничего серьезного не значили. Он сделал комплимент лишь для того, чтобы проявить доброту, поддержать подругу. Анаис явно не стоит воспринимать его слова как нечто большее – точно так же, как и двусмысленную сцену в гостиной, участниками которой они стали. Она не должна думать об этом как о чем-то важном, вспоминая, как Линдсей крепко прижался к ней, как его губы задержались над ее рукой и как он, казалось, глубоко, всей грудью вдыхал аромат ее духов.
Нет! Она была в плену своих фантазий, мечтала о несбыточном, хоть на мгновение позволяя желаниям, обуревавшим ее по ночам, стать реальными. Линдсей не желал ее с той страстью, которую она испытывала к нему.
– Милорд, вы собираетесь посетить сельскохозяйственную ярмарку, которая пройдет на следующей неделе в Блэкпуле? – спросила Мэри Грантворт, отвлекая внимание Линдсея от лица Анаис.
– Я не думал об этом, леди Мэри.
– Нет? Вам следует там побывать. Мой дядя собирается участвовать в этой ярмарке, представит на суд публики своих бельгийских теплокровных лошадей. Насколько я знаю, он планирует продать несколько жеребцов. А поскольку вы известны в городе как самый умелый наездник, точно так же, как и ценитель плоти…
– Плоти? – переспросил Линдсей, озадаченно подняв бровь.
Мэри покраснела – это было мило, но отнюдь не невинно.
– Ценитель конской плоти, лорд Реберн. Я подумала, что вас, возможно, заинтересует продажа этих жеребцов, ведь вы так увлеклись программой племенной работы здесь, в Бьюдли. Во всяком случае, я предположила, что именно это вы подразумевали, когда говорили о разведении скакунов во время нашей прогулки на прошлой неделе.
Ожидая ответа Линдсея, Мэри стрельнула в Анаис полным триумфа взглядом с противоположной стороны стола. Со строгим, граничащим с невежливостью поклоном Линдсей сосредоточил внимание на своей тарелке и лежавшем там куске говядины на косточке. Он не удостоил ответом вопрос Мэри, и Анаис заметила, как на красивое лицо соперницы набежала темная грозная туча.
Аппетит тут же