Рассекреченное королевство. Швея-чародейка. Ровенна Миллер
когда он будет превозносить достоинства своего движения.
– Эмми, мне очень жаль, но у меня пока нет для тебя работы.
И даже если бы она была, я не смогла бы обучать кого-то шитью, пока мое дело шло подобным образом. Эта мысль застряла в моем сознании.
– Но если работы прибавится, я дам тебе знать. Обещаю, сразу скажу.
Возможно, я смогу обучить ее каким-то простым приемам или, если мы будем очень заняты, поручу ей подметание и уборку ателье. Она разочарованно пожевала губу.
– Я понимаю.
– Мне очень и очень жаль. Прости меня, Эмми.
Я закрыла расчетную книгу, все еще не заполненную заказами – все еще ненадежно балансирующую между доходами и расходами.
– Увидимся на нашей следующей встрече. Время и место те же?
Она выдавила улыбку.
– Обязательно приходи, – сказала я, напомнив самой себе приходить в магазин пораньше в течение целой недели, чтобы освободить один вечер для моих подруг-чародеек.
Я вернулась в свой личный уголок, огороженный декоративной ширмой, и приступила к платку для миссис Бёрсин. Мне требовалось сосредоточиться над чарами, но при этом оставаться доступной для Пенни и Алисы. Моя маленькая крепость с тканевыми стенами отлично для этого подходила. Я не хотела, чтобы мне мешали, кроме тех моментов, когда возникала насущная необходимость. Обе помощницы уже умели столько всего, что перерывы случались нечасто. Вскоре они уйдут от меня в поисках лучшей работы. Я вздохнула – придется потратиться на обучение новой девушки, чтобы справиться с этим неизбежным бедствием.
Но сейчас мне не хотелось об этом думать. Я мягко сжала иглу между большим и указательным пальцами и тихо выдохнула. Шов, который я сделала вчера, начал слабо светиться, но это видела только я. Казалось, нить золотистого солнечного света проходила сквозь ткань, наполняя ее сиянием.
Меня научила зачаровывать и шить моя мать. Годы насмешек галатианцев заставили ее отказаться от продаж традиционных чар. Мы едва собирали дневную выручку, пришивая ярды и ярды оборок в небольшом второсортном ателье. Несмотря на усталость, она обучала меня чародейству, пока вечер отбрасывал последний свет на потрескавшийся потолок нашего дома. Но даже при строгом обучении моей матери я не знала, как работает магия.
Я просто думала об удаче, любви или здоровье для той персоны, которой предназначался предмет. И моя нить начинала сиять. Если я сохраняла концентрацию, каждый сделанный стежок походил на слово в заклинании или на ингредиент в напитке, а вся работа представляла собой завершенные чары.
Когда все шло правильно, во мне возникало чувство радости – простое, но полное, как от детского смеха или запаха свежеиспеченного яблочного пирога… или постукивания тихого дождя по крыше дома. И хотя я устала и проголодалась после нескольких часов непрерывного чародейства, внутри меня царили спокойствие и удовлетворенность.
– Мы не отвечаем на домашние вызовы, – услышала я голос Алисы, – хотя иногда совершаем визиты