Любовные письма с Монмартра. Николя Барро
тот день, когда мой отец уже не мог встать, чтобы сесть за стол одетым, он умер. Он был человек благородного воспитания.
Когда я вошел в квартиру на улице Варен, из кухни уже тянуло аппетитным запахом жаркого.
– Мм, как вкусно пахнет! – сказал я.
– Я приготовила утиное конфи, ты же так любишь это блюдо, – радостно объявила мама, целуя меня. – Заходи, заходи!
Не знаю никого, кто еще так радостно приветствовал бы гостей, как мама. Она вся сияет от счастья, встречая тебя у порога и впуская в дом, и ты чувствуешь себя необыкновенно желанным гостем.
Maman сняла передник и, небрежно кинув его на спинку стула, провела меня в гостиную, где уже пылал зажженный камин и ждал накрытый на четверых стол.
– Садись, Жюльен, у нас еще есть несколько минут до прихода Кароль и Поля.
Мы сели на зеленый бархатный диван в эркере, мама дала мне бокал игристого кремана и протянула тарелочку с только что поджаренными гренками, намазанными толстым слоем паштета.
– Что-то ты опять похудел, – сказала она, окинув меня озабоченным взглядом.
– Ах, maman, ты каждый раз так говоришь. Если бы это было так, от меня бы уже давно ничего не осталось, – возразил я на ее опасения. – Я совершенно нормально питаюсь.
Она только улыбнулась.
– Как Артюр? – спросила она. – Он рад, что на каникулы мы поедем в Онфлёр?
– Еще бы! – Я отхлебнул немного из бокала и ощутил холодные пузырьки кремана. – Он только и говорит о том, как на каникулах поедет на море. Он же там еще никогда не был.
– А ты? Может, присоединишься к нам хотя бы на пару деньков? Подышать свежим воздухом тебе не вредно.
Я покачал головой:
– Нет-нет. Я попытаюсь писать. Надо же когда-то доделать эту дурацкую книжку.
Виновато улыбнувшись, я пожал плечами: мол, что поделаешь! Maman кивнула и тактично воздержалась от дальнейших расспросов.
– Но в воскресенье ты все-таки пойдешь с нами в «Jardin des plantes»? – продолжила она гнуть свою линию.
– Да, конечно.
– Чем ты хоть занимаешься сейчас, как проводишь время?
– Чем занимаюсь… Я… Да так – чем обычно, – ответил я неопределенно. – Артюром. Всякое там по дому. Вчера приходила Луиза убираться, так что я пошел на кладбище, потом обедал с Александром. Он приглашает меня на свою весеннюю выставку.
Я потянулся к бокалу и заметил, что рука у меня дрожит. Действительно, надо бы подумать о здоровом образе жизни.
– У тебя дрожат руки, – заметила maman.
– Да, сегодня я мало спал. Артюру приснился кошмар. Но сегодня с ним уже все в порядке, – поторопился я успокоить ее.
– А с тобой? Как ты себя чувствуешь? Пришел немного в себя?
Она посмотрела на меня, и я понял, что перед ней бесполезно притворяться. Кого угодно можно обмануть, только не собственную мать.
– Ах, maman, – вздохнул я.
– Ах, детка… – Она пожала мне руку. – Ничего. Все как-нибудь уляжется. Дай