Россия крепостная. История народного рабства. Борис Керженцев
1762 года сообщалось, что за «сокровенное усердие и ревность для поспешения благополучия народного» императорское величество соизволила наградить: «камергеру Григорью Орлову – 800 душ; Евграфу Черткову – 800 душ; графу Валентину Мусину-Пушкину – 600 душ; порутчику Василью Бибикову – 600 душ; подпорутчику Григорью Потемкину – 400 душ; да Федора и Григорья Волковых – в дворяне и обоим 700 душ; да Алексея Евреинова – в дворяне ж и ему 300 душ; гардеробмейстеру Василью Шкурину с женою – 1000 душ…»
Тогда в один день 26 особенно отличившихся и близких к новой императрице людей получили в свою собственность 18 тысяч крепостных. А всего за время правления Екатерины помещикам было подарено более 800 тысяч душ. Крестьяне щедро жаловались «за победу, за удачное окончание компании генералам или просто «для увеселения», на крест или зубок новорожденному. Каждое важное событие при дворе, дворцовый переворот, каждый подвиг русского оружия сопровождался превращением тысяч крестьян в частную собственность», – писал В.О. Ключевский.
Крепостное право, как оно сложилось ко второй половине XVII века, превратилось в серьезнейшую государственную проблему. Оно начинало угрожать не только внутренней безопасности империи, когда постоянные мятежи и восстания привели наконец к беспримерной по размаху и жестокости крестьянской войне под руководством Пугачева. Главной опасностью стало развращающее влияние крепостничества на общественные нравы.
Слишком ясно поняла это сама Екатерина, когда в ответ на ее предложения к членам Уложенной комиссии хотя бы несколько смягчить бесправное состояние крепостных раздались требования прямо противоположного свойства, причем от депутатов разных сословий.
Исключительное право дворянства на распоряжение душами соотечественников вызывало зависть непривилегированных, но лично свободных слоев населения. Потому купцы, мещане, казачья старшина и даже духовенство, представленные в Уложенной комиссии уполномоченными делегатами, заявили о своем непременном желании получить право владения крепостными рабами.
Екатерина была раздражена: «Если крепостного нельзя признать персоною, следовательно, он не человек, то его скотом извольте признавать, что к немалой славе и человеколюбию от всего света нам приписано будет», – записала она вскоре после очередной встречи с депутатами.
Раздражение и беспокойство правительницы было совершенно оправданно. Екатерина оказывалась свидетельницей социального недуга, угрожавшего разрушить государство, которое она мечтала передать своим внукам. Но остановить роковое развитие болезни она уже не могла.
Глава II. «Крестьянская доля – весь век неволя»
Повинности и обязанности крепостных крестьян
Споем песню мы, ребята, Да про наше про житье, Да про горюшко свое: Что в неволе все живем, Крепостными век слывем…
О