Остров Беринга. Ольга Погодина
собачье мясо, и они потом, мучась голодными резями в животе, хлебали эту жуткую бурду. Помнил, как часто случались похороны, как мертвых едва забрасывали снегом и песцы собирались под кособоким крестом, едва от него отъезжали последние сани. Помнил страшную ночь, когда принесли известие о смерти «тети Тани» и как, – единственный раз на его памяти, – заплакал о своем погибшем друге отец.
Много видел Лорка такого, чего и взрослому не перенести. И ведь, несмотря ни на что, – выжил, выстоял!
Но путь сюда, на Юдому, оказался Лорке не по силам.
Еле живым привезли его в санях на зимовье и долгими зимними месяцами мать выхаживала его, поя с ложечки горным медом, натирая барсучьим жиром худую, с острыми, как кремень, ключицами спину.
– День-то какой нынче? – Лорка глянул в затянутое инеем окошко.
– Благовест, – отозвалась мать и снова заплакала. – Радость-то какая! Я уж отца Иллариона предупредила, чтоб после службы зашел, – соборовать тебя собрались. Совсем, думала, потеряю…
– Ну вот еще! – Горло драло, слабость ощущалась ужасная, но пелена перед глазами спала, в голове прояснилось, и Лорка с изумлением понял, что хочет есть.
Мать налила ему пахучего мясного бульона.
– Так пост же!
– Пей! – Ее брови сошлись на переносице. – Болящим и чадам…
– Я не чадо! – обиделся Лорка. – Мне десятый год уже!
– Пей, кому говорят. – Но мать заулыбалась, обрадованная его вновь проснувшимся задором.
От теплого питья горлу малость полегчало.
– Отец-то…здесь? – решился спросить Лорка.
В глазах матери снова набухли слезы, скорбная складка залегла у губ:
– Под Масленицу от капитан-командора бумага пришла. Поехал с капитаном Чириковым в Охотск. Двадцать немецких миль. И тоже… по льду токмо.
Она резко отвернулась, отошла к столу. Взяла было шитье, уколола палец, ойкнула. Руки ее тряслись.
– Не плачьте, мама, – привычно сказал Лорка. – Вернется, весна придет. Лед стает – на лодках до Охотска враз пройдем. Почти добрались уже.
– Когда же это кончится? – почти простонала мать. – Сил моих больше нет! Нет!
Лорка хотел было встать, обнять ее, как делал это всегда. Он уже привык считать себя материным заступником, – слишком много дней и ночей они провели вот так, вдвоем, в бесконечном ожидании. На появление отца всегда надеялись, но никогда не ждали – слишком много было этих обманутых ожиданий, слишком много разлук… Даже когда подолгу жили на одном месте, на Иркуте или, скажем, в Якутске, отец все равно был в разъездах: то уедет встречать новую партию железа, то пошлет его капитан-командор с каким-нибудь секретным поручением… Лорка берег в памяти каждый момент его редких появлений. В его последнее появление летом в Якутске целых две седмицы он был дома с женой и Лоркой, никто его не вызывал, не тревожил. Мать расцвела, начала улыбаться. Долгими вечерами Лорка читал отцу, складывал с ним бумажных птичек и пускал их с косогора, вместе ездил по всему