Половецкие войны. Олег Яковлев
влачить столь жалкую участь – просить, вымаливать у Тогорты воинов, самому жить в степи, кочевать, подобно дикому половчину! Ни кола ни двора! Хуже, чем у любого смерда[72] на Руси!
Олег велел челядину зажечь свечи, достал лист харатьи[73] и, склонившись над низким походным столиком, стал писать грамоту младшему брату Ярославу в Тмутаракань. Ровными прямыми буквами он старательно вывел:
«Вопрошаю тебя, брат мой Ярослав, как здоровье твоё и как тебе там Бог помогает? Нынче приехали ко мне князья Тогорта и Арсланапа, сказывали, будто скоро пойдут на Чернигов. Потому прошу тебя выслать мне злата, сребра, и ратников добрых пришли такожде. Брат твой Ольг».
Сзади подошёл Арсланапа. Скребя за пазухой ногтями (грызут вши), он наклонился к Олегову плечу и спросил:
– В Таматарху[74] пишешь? Брату?
Олег кивнул и сложил лист вдвое.
– Скажи, солтан, – князь вдруг вздрогнул и резко вскинул голову. – Кто и за что убил брата моего Романа?
– Я не убивал его, каназ. Это Осулук, он убил. Ты хочешь отомстить ему? – Арсланапа натянуто рассмеялся. – Мёртвым не мстят, каназ. Он умер. Ехал, упал с коня в траву. Душа его теперь далеко от нас.
– Что Роман содеял Осулуку худого?
– Не знаю, каназ. – Солтан пожал плечами. – А если бы знал, не сказал тебе. Зачем ворошить прошлогоднюю траву, каназ?
– И вправду. – Олег тяжко вздохнул. – А грамотку сию надоть заутре[75] ж и отослать, – молвил он, подымаясь с раскладного стульца. – Мешкать не стану.
…Утром особо доверенный Олегов дружинник, вздымая пыль на степной дороге, помчал с письмом на юг, в Тмутаракань, где с нетерпением ждал вестей от брата молодой Ярослав.
Глава 7. В осаде
Как всегда, половцы напали внезапно. Оттеснив сторожевые Мономаховы отряды, они прорвались к берегам Выстри[76] и, спалив дотла окрестные сёла и деревеньки, змеёй метнулись к Чернигову.
Город уже давно жил в тревожном ожидании, по приказу князя Владимира все ворота в окольном граде и Третьяке[77] были закрыты, мосты подняты, на заборолах и стрельницах заняли места неусыпные стражи.
Всё новые и новые половецкие орды стекались к берегу Десны, к Стрижени[78], занимали места у Болдиных гор, на курганах и возле Предградья. Дозорные русские воины на башнях, с сокрушением качая головами, подсчитывали число обступавших Чернигов вражьих отрядов. Ветер гнал на город клубы чёрного дыма – немые страшные свидетельства бесчинств степняков в сёлах, которые Олег, как и обещал, отдал на разграбление в награду за «помочь».
Ночью половцы разожгли вокруг городского вала десятки больших костров.
«Утра ждут», – размышлял, стоя на забороле[79], Владимир. Он с тревогой следил за взвивающимися ввысь столбами огня на равнине перед стенами. Помощи ждать ему было неоткуда. Много ратников полегло в несчастной сече на Стугне, а вдобавок
Смерды – категория зависимого населения на Руси. По-видимому, смерды были тесно связаны с князем.
Харатья – пергамент.
Таматарха – хазарское название Тмутаракани.
Заутре (др. – рус.) – завтра.
Выстрь – ныне Остёр, река в Черниговской области, приток Днепра.
Третьяк – район в юго-западной части древнего Чернигова.
Стрижень – река, впадает в Десну возле Чернигова.
Заборол – площадка наверху крепостной стены.