Колорады. Владимир Максимович Ераносян
разглядел того самого мародера с едва пробившейся щетиной, которого Пугач отпустил утром за взятку от родственников. Подробности вызволения данного субъекта мне были неизвестны, но "лексус", перегруженный упаковками "мальборо" у школы, где заседал штаб атамана, я припомнил. Точно, не зря он там парковался всю ночь… Пугач все и всегда объяснял нуждами братвы.
Субъект исчез с поля моего зрения, словно оптический обман, и я не стал его выискивать в разъяренном скопище…
Митяй встретил меня у подъезда и без лишних разговоров забрал у меня гречку. Когда он увидел шоколад, то конвульсивно заикал в предвкушении опьяняющего удовольствия, которым мы не знали счета в мирные дни, и именно поэтому они были незаслуженно обойдены вниманием. Война открывает глаза на простые радости.
– Зайдете к нам в гости на чай? – пригласил Митяй, и я не отказался.
Он с сестрой жил на третьем этаже, но мы почему-то остановились на втором.
– Заходите. Здесь хорошие люди живут, дед с бабкой-диабетчицей.
Я без намеков понял, что у меня попросят достать инсулин.
Подъезд жил общинной жизнью. Так проще было выжить. Митяй отдал один пакет с гречкой паре весьма преклонных лет. Бабушка заварила чай, а дед поделил плитку на всех.
– Кто ж знал, что придется вспомнить войну, – посетовала бабушка Надя, – Я в 41-ом родилась. Мама рассказывала, что когда немцы село взяли, поселились в доме, а мы все четыре года в землянке ютились. Я когда в два годика желтухой заболела, добрые люди посоветовали свеклой лечить. Кое-как выкарабкалась. Лесные грибы отваривали. Но то, что такое случится теперь… Кто ж мог подумать-то.
Дед подтвердил сказанное словом "Нонсенс…" А потом добавил:
– Казус.
А бабка Надежда, пожелтевшая и хромая, но с пронзительным сверлящим взглядом, не отворачивающимся и не моргающим, изучая меня, продолжала:
– А ты вспомни, как твоего больного тифом отца с концлагеря мать забирала после освобождения. Пятнадцать километров на себе тащила. Не помнят молодые ужасов войны. Потому все случилось.
– А что им Ленин так насолил? Зачем в Харькове снесли памятник? – вставил дед.
– Да опять ты со своим идолом! – не согласилась бабка. – Ленина давно надо было снести. Он церкви рушил.
– Так они не из-за этого его сносят. Эти и церкви снесут! – заключил дед.
– Ну, так понятно, сносить – не строить! – подтвердил я, – заказ отрабатывают на хаос.
– Вы умный молодой человек… – похвалила меня бабка Надя, – А могу я ваш паспорт или какой другой документ поглядеть?
– Это еще зачем? – не понял с первого раза я.
– Важное дело хочу вам поручить.
– Ну вот, удостоверение личности офицера есть, с собой. Я военнослужащий в распоряжении, пока не уволен, отпускной.
– Пойдет… – бабушка внимательно почитала все страницы, особенно те, на которых стояли гербовые печати