Красивая эротика. Полное собрание. Виталий Мушкин
ты чего? А если соседи услышат? Зачем так её разрисовал?
– А чего она не даёт?
– Чего она не даёт? Всё она даёт.
Лёха молча мял свой вялый член.
– Ну-ка, давай, – сказал Денис парню. – Давай, присунь ей.
Он поднял Ирину на ноги, развернул её силой, наклонил.
– Раздвинь ноги.
Она раздвинула. Влагалище, анус, всё свободно и доступно.
– Ну, давай. Куда ты хочешь?
Лёха попробовал сунуть член во влагалище, но тот его не слушался. Пенис мялся, гнулся, но входить не желал.
– Дай ей в рот, – предложил Денис. – Ну-ка повернись, – скомандовал он Жучке.
Ирина встала, наклонилась и взяла пенис в рот. Слёзы, сопли, слизь с члена, всё перемешалось. Что-то текло по подбородку, что-то проглатывалось. Лёха затих, он уже получал удовольствие.
– Ладно, пойдём, оставим их вдвоём, – сказал татуированный младшему товарищу.
Они вышли из ванной, сели снова за стол. Скоро должен был опорожниться и третий член. А впереди было ещё много времени – вся ночь… а может и больше.
Она приглашает мою руку себе под трусики
Ночь
Я влюбился в неё сразу. Красивая женщина, длинные чёрные волосы, выразительные карие глаза.
– Меня зовут Наташа, – говорит девушка.
– Меня Борис.
Мы сидим рядом, взявшись за руки. Любовь и нежность захватывают нас целиком. Покой, радость, страсть, всё перемешалось во мне. Это какой-то сногсшибательный коктейль положительных чувств и эмоций. Влечение к этой женщине сильнее всего на свете. В её глазах я читаю те же чувства. Это любовь! Нет, это нечто большее. Это квинтэссенция всего хорошего и истинного. Это всепоглощающая радость и абсолютный покой. Это полная свобода и божественное начало. Это награда и смерть, рождение и любовь.
Я обнимаю Наташу, прижимаю её к себе. Расстёгиваю пуговицы платья, освобождаю одну грудь. Грудь у женщины большая, белая и гладкая. Я приникаю к ней губами, целую. Нахожу сосок, сжимаю губами, ласкаю его языком. Освобождаю обе груди Наташи. Как хорошо окунуться в них головой. Утонуть в этих больших мягких холмах. Я хочу Наташу. И знаю, что она хочет меня. Ничто не будет помехой в нашей большой любви, в нашем большом желании.
Мы сидим с Наташей где-то в ресторане. Но это нас не смущает. Я расстёгиваю пуговицы её платья дальше. Вот гладкий белый живот женщины, вот начинаются бёдра. Платье расстёгнуто, я снимаю с Наташи трусики. И запускаю руку ей между ног. Желание достигает предела. Наташа тоже очень хочет. Она разводит ноги, давая моим пальцам погрузиться глубоко в её недра… Грохочет железо.
День
Гремит железный засов. Это рабочий с галёры передаёт в камеру хлеб. Хлеб в хаты поднимают рано утром. Я лежу на шконке, не открывая глаз. Это был всего лишь сон. Как я мог даже во сне забыть это постылую камеру, эту ужасную тюрьму, свою незавидную долю. А ведь забыл. Спасибо тебе, Наташа! Я пошевелил пальцами руки, они ещё помнили прикосновение