Все арестованы!. Андрей Белянин
ревности. Я поспешил к Эльвире на всех четырёх ногах, грозно склонив лосиные рога, но она протянула мне посыпанный сахарной пудрой пончик комиссара Жерара, а из пончика неожиданно вылез червяк с головой профессора Хама Хмельсинга и обозвал меня дураком. Я ещё удивился, чего бы это Хаму Хмельсингу говорить голосом капрала Флевретти, но тут Эльвира запрыгала на месте, издавая боевой клич индейцев, и ближайшая сосна вдруг потрясла меня за плечо.
– Вставай, Блестящая Бляха, – разбудил меня Чунгачмунк.
Я вскочил с выпученными глазами, боясь даже подумать о том, что же мне снилось. Старина Чмунк был в боевой раскраске, голый по пояс, с винчестером за плечами и двумя томагавками за поясом, расшитым бисером.
– Наш индейский чай на травах непривычен вкусу бледнолицего, – понимающе кивнул мой краснокожий напарник. – Я предупрежу братьев, чтобы впредь наливали тебе только кофе.
– А что это вообще был за «чай»? – осторожно уточнил я, держась за воздух и пытаясь самостоятельно сесть. – Судя по тому, что мне снилось, за его распространение надо сажать в тюрьму.
– Я передаю тебе томагавк моего деда, великого вождя и охотника. – Индеец протянул мне маленький топорик с богато украшенной серебряными клёпками рукояткой.
– Не переводи тему, – нахмурился я, массируя виски.
– Хорошо, Блестящая Бляха, как только мы исполним наш долг, я отвечу на все твои вопросы. А теперь время не ждёт. Так ты берёшь томагавк или нет?
– Беру, конечно, – вздохнул я и встал. В голове всё ещё шумели бубенчики и бухали литавры.
– Ты с нами? – спросил Тёплые Мокасины, протягивая мне баночки с красной и черной краской.
Я неумело окунул пальцы левой руки в красную, а правой в чёрную. Поискал глазами зеркало, не нашёл, попытался ориентироваться на размытое отражение в мониторе и чего-то там понамазал себе на лице. Возможно, у меня нет таланта художника, но я старался, как мог. Вышло вроде не хуже, чем у остальных. По крайней мере, братья индейцы, глянув на меня, в страхе отшатнулись…
После трёх неудачных попыток Чмунка закрепить в моих коротких волосах орлиное перо мы плюнули и вслед за Тёплыми Мокасинами и Холодными Ногами вышли в ночь. Снаружи нас ждал Поцелуй Енота, который уже сидел в седле велосипеда, придерживая ещё двух таких же стальных мустангов для меня и Чмунка. Я попытался представить себя несущимся по лесной тропинке на велосипеде с томагавком в руках, отбившим задницу и вопящим как сумасшедший, потом махнул на всё рукой, и мы друг за дружкой покатили в путь. Через пару километров колдобин я не выдержал и спросил у Чмунка:
– А что, нельзя было доехать до города на внедорожнике, а там пересесть на велосипеды?
– Нет, брат мой, враги сейчас отслеживают любой шум мотора.
– На самом деле он просто любит кататься по ночам, – шепнул мне Поцелуй Енота. – И нас заставляет. Говорит, что это спортивный образ жизни.
Я сочувственно хмыкнул, и примерно через полчаса мы наконец добрались до окраин города. На асфальтовой дороге дело пошло веселей.
Истерзанный